Семья врачей весьма специфическое место для воспитания детей. Как только начинаешь осознавать окружающий мир - видишь вокруг медицинские книги, медицинские инструменты, белые халаты, пациентов, приходящих домой, когда больница не работает, слышишь разговоры о болезнях, лекарствах. Семья сельских врачей еще более специфична, потому как практически вся жизнь - это работа, и - наоборот. Мне повезло родиться в семье врачей именно в Порзове. Это был нетронутый уголок истинно русской природы, где нельзя не произнести с восхищением - «Умели же выбирать наши предки места для жизни!». Посмотришь в одну сторону - высокий холм, поросший дубовым лесом с вкраплениями сосняка, за который уходит солнце; с другой стороны - поля, расчерченные полосками березовых посадок, а вдали тоже темнеет лес, из-за которого солнце восходит; прекрасные речки с множеством рыбы, пение птиц, шелест травы. Мне всегда было интересно, как мои родители сюда попали. История обычная, хотя и не без романтической дымки. Отец, Евгений Алексеевич, корнями отсюда, родился в Саратове, где дед - инженер-железнодорожник, после гражданской войны получил участок для строительства дома и стал преподавателем в железнодорожном техникуме. Школьника, увлекающегося техническим моделированием - корабли, самолеты, паровозы и стоящего на учете в органах, как имеющего дома самостоятельно изготовленную радиоаппаратуру (детекторный приемник) - на другой день войны мобилизовали, а еще через день-два, несмотря на юный возраст, назначили заведующим центральной лабораторией авиазавода. После войны отца, как авторитетного и перспективного специалиста, с огромным трудом, решением весьма высоких начальников отпустили для поступления в мединститут. От этого времени дома остались настоящие наушники пилота, американские кованые армейские ботинки, передатчик ЯК-3, восстановленный и позже переделанный отцом в переносной проигрыватель, кожаное пальто. Конечно, слышали массу рассказов о бомбежках завода по часам, круглосуточной работе, ломовом, стремительном восстановлении завода после полного уничтожения, текущих огненных ручьях в Волгу из горящих резервуаров завода «Крекинг», голоде, первой катапульте, первом летчике реактивного самолета Г. Бахчиванджи, первом природном газе, пришедшем на авиазавод, пленных немцах.
И вдруг - 1946 год - поступление в мединститут! Для меня до сих пор загадка - мотивы этого, знаю только, что врачом отец стал настоящим. С 3-го курса увлечение наукой, работы по физиологии, иммунологии, кружок кафедры терапии – аспирантура…
Но во время врачебной практики познакомился с красивой докторшей, влюбился, год переписывался, часто в стихах – и в результате - главный врач Порзовской участковой больницы, Камешкирского района Пензенской области. Больница с традициями, ей больше 100 лет. Народ помнит всех врачей, предыдущий в 1944 году замерз в пургу во время поездки по участку зимой. В больнице, построенной задолго до конца XIX века, теплые туалеты, ванные комнаты, канализация, прекрасная операционная в кафеле, набор хирургических инструментов золингеновской стали, лаборатория; дом врача соединен с амбулаторией.
В общем, многие современные больницы отстают от построенной нашими предками в глухой деревне по разумности и простоте устройства с наличием всего необходимого.
Теперь о маме. Она, Софья Ивановна Другакова, родом из Белоруссии, из большой крестьянской семьи. Среди предков много пчеловодов, вероятно и фамилия пчеловодческая - «другак» - по-белорусски второй, «другой» рой, вылетающий из улья, он качественно отличается от первого, самого сильного, и третьего, вылета которого стараются не допускать. Не удивительно, что и мне в детстве довелось позаниматься пчёлами. В голод и репрессии 30-х годов дед перевёз всю семью в Сибирь, под Иркутск, где на речке Ингода стоит станция Урульга, чем наверное и спас всех. В памяти остались мамины рассказы о тайге, кедрах, лосях, почти домашних, тайменях и хариусах, выпрыгивающих на берег, крепчайшей школьной дружбе, двоюродном брате - комбриге, помахавшем из не остановившегося на станции поезда в 1938 году и потом бесследно исчезнувшем. Позже учёба в Иркутском мединституте, красавец Байкал, 20 грамм омлета на завтрак, походы в горы за углем для отопления института, практически все погибшие мальчики из класса, сдача крови чуть не каждый месяц, с обмороками. Потом переезд в Крым, где обосновалась старшая мамина сестра с мужем, который при освобождении Симферополя был тяжело ранен, да так там и остался в качестве проектировщика и строителя дорог. Так что поселились в Таплах (Тополи) под Феодосией, где до сих пор стоит дом дедовский, шумят родники, исторический монастырь, превращённый в пионерский лагерь, древняя греческая церковь. Орехи, посаженные мамой, стали огромными, и могила деда на кладбище, где куча сдвинутых бульдозером мраморных камней с фамилиями людей - цвета нации. Окончила мама Крымский мединститут им. Сталина и направили её в Пензенскую область в Чаадаевку, на самом деле связанную с именем лучшего друга Пушкина. Через некоторое время перевели с повышением в Русский Камешкир, где красавица-доктор с косами до пояса, став зав. райздравотделом, и приняла на работу выпускника-отличника, моего отца. Кажутся нелогичными, особенно с точки зрения сегодняшней, их жизненная карьера, путь, который они для себя выбрали. Уехать из города, отказаться от аспирантуры, научной карьеры, в глухую, в общем-то, деревню без электричества, дорог, связи! Объяснение этому, я думаю, состоит во влиянии книг и историй о земских врачах, воспитании в духе истинных традиций русской интеллигенции и, конечно, в собственных душевных качествах, любви к конкретной земле, людям. Причём любовь эта не теоретическая, платоническая, а продуктивная, сопровождающаяся вполне конкретными делами. .....Продолжение следует
