Уже все кому не лень высказались о плачевном положении наших спортсменов в
общем и на текущей олимпиаде в частности. Но в этот раз хотелось бы послушать
мнение человека причастного к спорту и понимающего суть проблемы.
Полночь в
южнокорейском Канныне, а я стучусь в гостиничный номер легендарного тренера
фигурного катания Татьяны Тарасовой и дочери легенды, отца
русского хоккея Анатолия Тарасова. Ужасно волнуюсь. Помню ее лицо еще с
советского детства, когда, не отрываясь, смотрела по телевизору все
соревнования. Волевая, жесткая, непреклонная женщина-сфинкс. Но, к моему
удивлению, она оказалась куда более гибкой и понимающей, чем я. «Вы
слишком прямолинейны», — вынесла она мне приговор. И не ошиблась. А вот я
заблуждалась на ее счет. Татьяна Анатольевна умеет лавировать, уходить от
ответа и неожиданно раскрываться, атаковать и вдруг показывать свою женственную
уязвимость. Разумеется, когда ей этого хочется. Воплощение мягкой силы. Словом,
Женщина.
Я сразу
объяснила, что я не спортивный журналист. Пишу о политике, работаю в горячих
точках.
— Вас это не
удивляет?
— Нет.
Олимпиады всегда были горячими точками. Это ведь тоже чем-то похоже на войну.
Борьба с собой, борьба за результат. И слово «победа» одинаково важно и для
спортсменов, и для солдат.
— Судя по
всему, сейчас вовсю идет холодная война в спорте.
— Мы с вами
не знаем всей правды. О ней лишь можно догадываться. Но с нами поступили очень
жестко.
— Кто? Чужие
или свои?
— Чужие. Но
свои тоже. Потому что не защитили. Даже Путин извинился перед
спортсменами. Только умный, сильный человек способен извиниться. А вот министр
спорта Мутко, при котором все случилось, даже «мяу» не сказал. Это не Путин
должен был извиняться, а Мутко. Ему доверили такую колоссальную позицию, а он
ее провалил. Вот если мне доверили спортсмена, который был первым, а завтра
стал 99-тым, это чья оплошность? Моя и только моя. Мы не наказали тех людей,
которые должны быть наказаны. Конкретно Мутко и всю его бригаду. И чтоб это
было видно народу.
— Вы
предполагали подобный скандал с допингом?
— Как такое
можно спрогнозировать? Я же не брала на работу Родченкова. Но кто-то же
брал, правда? Если бы у этого человека была хоть капля совести и чести, он
завтра бы застрелился. Но вот не стреляется никто. А на спортсменах нет вины. Я
за наших людей в фигурном катании полностью отвечаю. У нас все чисто. Я
тринадцатый раз на Олимпиаде. Умножьте на четыре года и получите 52 года в
профессиональном спорте.
— Скандал
показал, что мы не умеем защищаться. В стране, которая столько денег тратит на
имидж в спорте, нет профессиональных спортивных юристов?
— Да мы даже
плохо читаем документы. Я, например, в первый раз узнала, что, оказывается, на
Олимпийские игры МОК (Международный Олимпийский Комитет) высылает приглашения.
В советское время мы просто шли всем списком.
— Сейчас это
называют «привилегией приглашения».
— Да. Ну, к примеру, если я кого-нибудь приглашаю на день рождения, это
может быть кто угодно. И теперь выясняется, что МОК тоже может выбирать – кого
он хочет, а кого нет.
Вообще, все в этой истории выглядит непрофессионально. Я, вы знаете, прежде
всего уважаю профессионалов. Если ты кэгэбэшник, будь хорошим кэгэбэшником.
Почему
выпустили Родченкова? Сейчас он сидит в Лос-Анджелесе под охраной ФБР.
А должен сидеть здесь под контролем ФСБ. Он преступник. И весь знаменитый
доклад Макларена о допинге построен только на его показаниях, — на
свидетельстве человека, который нечист на руку. И это тоже непрофессионально —
опираться исключительно на показания преступника, которого нужно судить
международным судом за тот вред, который он нанес мировому спорту. Он продавал
допинг спортсменам, — и нашим, и чужим.
— Вы ведь
советский человек. А ничего, что сейчас наши спортсмены выступают под белым
флагом – флагом капитуляции?
—
Спортсмены крепкие люди. Они должны показывать свою профессию. Они борются за
себя.
— Так за
себя или за Родину? И есть ли ли среди ваших спортсменов те, которые способны
поступить, как майор Роман Филиппов в Сирии: «Это вам за пацанов!»
(Отвечает
медленно, подумав.)
— Есть
такие.
— А что для
спортсмена важнее: Родина или медаль?
(Пауза).
— У них
жизнь очень короткая.
— Но и у
солдат она тоже может быть короткой.
— Солдаты
принимают присягу, они готовы на все.
— А может, и
спортсмены должны давать присягу? Или поступать как врачи, которые дают клятву
Гиппократа. И разве не предательство с их стороны выступать за другую команду,
за чужое государство?
— Конечно,
нет! Например, профессиональные хоккеисты. Они могут работать где угодно. Это
демократия.
— Но разве
профессиональный спортсмен – не государственная профессия?
— Моего папу, великого тренера
Анатолия Тарасова, который сделал весь советский хоккей, в 54 года лишили
профессии и выгнали из ЦСКА, где на него молиться были должны за то, что
он 17 раз подряд сделал их чемпионами страны. В Торонто в музее
хоккейной славы есть надпись, что весь мир должен быть благодарен России за
то, что она подарила ему гений Тарасова. А в нашем музее висит его карточка –
фото 10 на 5. И это Родина?
А мой папа
страну сердцем чувствовал. Когда его заразили в Москве в 67 больнице
синегнойным сепсисом, я лечила его на свои деньги. Я его уговаривала: поедем
заграницу, я буду работать, хорошо будем жить. Ты как консультант будешь
нарасхват. А он мне вот что ответил: я секреты Родины никому выдавать не буду.
Вот так.
— Вы знаете,
на Родину, как на мать, сердиться нельзя. Это мы можем быть плохими, а не она.
— Я бы тоже
так хотела думать, если б у меня одна подруга не была инвалидом, а другая –
детдомовкой. И я всю жизнь их тянула. Если б нашим матерям-одиночкам платили
достойно, а не по пять тысяч рублей в месяц. Если б матери не боялись отдавать
своих детей в армию. Если б нам не приходилось на лечение каждого тяжело
больного ребенка собирать деньги всей страной.
— Ну, если
такая плохая страна, зачем тогда выступать под ее флагом?
— Вообще-то
Пьер де Кубертен, который возродил современные Олимпийские игры, придумал
олимпийский флаг для всех. Для объединения людей спорта. Но хотели, как лучше,
а получилось, как всегда. Потом придумали медальный зачет для каждой страны,
вмешалась политика…
— А я
считала Вас рьяной патриоткой.
—
Ну, совсем патриот – наверное, идиот. Также, как и человек, стопроцентно
погруженный в религию. Не люблю фанатиков. Но поверьте, мы, спортсмены, лучше
всех чувствуем, когда наш флаг поднимается вверх.
Вот вы
говорите: Родина… А вы знаете, что все 43 человека, которые подали апелляции в
Международный спортивный суд, — они сделали это сами, за свой счет, чтобы
восстановить свое честное имя. Собирали повсюду деньги на адвокатов. Я уверена,
что вся страна бы скинулась, чтобы узнать правду. Понимаете, важнее всего
человеческая жизнь и личность. А профессию я приравниваю к жизни. Если у
человека отбирают профессию, у него отбирают жизнь.
— А вас не
обидела реакция болельщиков? Ведь многие из них презирают спортсменов, которые
поехали соревноваться под белым флагом.
— Мы к
разному привыкли. Во времена «железного занавеса» мы вообще выступали без
болельщиков и выигрывали вопреки всему.
«Пусть синим все
горит огнем, медали Родине даем». (Смеется.) Вот так.
Надо сосредоточиться
на тяжелой работе и получить от нее удовольствие. Да-да. Именно из
этого состоит жизнь.
В любом
случае, Олимпиада – это праздник. И пусть мы здесь частично под чужой фамилией,
но мы тоже участвуем в этом празднике. Я никогда не сдаюсь. Я переживала
трудные времена.
Вот вы
говорите, вы же легенда. А у меня есть своя школа? Или свой каток? Нет. А ведь
я воспитала одиннадцать олимпийских чемпионов! Было время, когда я, знаменитый
тренер, вообще сидела без работы. И я знаю, что такое борьба. Я прежде всего
боец.
https://www.kuban.kp.ru/daily/26793.5/3827702/
