«Сестра Фаины Раневской, Изабелла, жила в
Париже. В силу ряда обстоятельств она переехала в Советский Союз. В первый же
день приезда, не смотря на летнюю жару,
Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлковое пальто, перчатки,
шляпку, побрызгала себя "Шанелью", и сообщила сестре:
- Фаиночка, - я иду в мясную лавку, куплю бон-филе
и приготовлю ужин.
- Не надо! - в ужасе воскликнула Раневская. В
стране царили процветающий дефицит и вечные очереди. Она понимала, как это
подействует на неподготовленную жительницу Парижа.
- Не надо! - я сама куплю!
- Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это
умею, - с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская,
как панфиловец на танк, бросилась её наперерез.
- Я пойду с тобой!
- Один фунт мяса выбирать вдвоём - это нонсенс! -
заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти
сестру от шока советской действительности:
- Но ты же не знаешь, где наши магазины!
Та обернулась и со снисходительной улыбкой
упрекнула:
- Ты думаешь я не смогу найти мясную лавку?
И скрылась в лифте.
Раневская рухнула в кресло, представляя себе
последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом.
Но говорят же, что Бог помогает юродивым и
блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький
магазинчик, вывеска над которым обещала "Мясные изделия".
Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и
гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы,
именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос
на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей.
Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и
обратилась к продавцу:
- Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете?
Покупатели поняли, что это цирк, причём,
бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не
донёс до весов очередную порцию "мясных изделий". А бывшая парижанка
продолжала:
- Как вы спите, месье?... Если вас мучает
бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки вина..... А как
ваши дети, месье? Вы их не наказываете?..
Нельзя наказывать детей - можно потерять духовную
связь с ними. Вы со мной согласны, месье?
- Да, - наконец выдавил из себя оторопевший мясник
и в подтверждение кивнул.
- Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя
словесности: у вас на лице проступает интеллект.
Не очень понимая, что именно проступает у него на
лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.
- Месье, - перешла к делу Изабелла Георгиевна, -
мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть.
- Да, - кивнул мясник и нырнул в кладовку. Его
долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовил
бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса.
- Спасибо, - поблагодарила Изабелла. И добавила: -
Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это
устраивает?
- Да, - в третий раз кивнул мясник.
Расплачиваясь в кассе, Изабелла Геогиевна
порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы,
закрученные на голове в тяжелую башню:
- У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже
все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы
кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое
лицо.
Польщённая кассирша всунула два указательных пальца
себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.
Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет,
Фаина Георгиевна ахнула: такого свежего мяса она давно не видела, очевидно,
мясник отрезал его из своих личных запасов.
- Бон-филе надо уметь выбирать! - гордо заявила
Изабелла.
С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она
посещала "Мясные изделия". В эти дни, ровно в четыре часа, мясник
отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку
"Переучёт", ставил рядом с прилавком большое старинное кресло,
купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она
часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о
Елисейских полях...
А он, подперев голову ладонью, всё слушал её,
слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская
улыбка...»
Яков Сегель
Окружающий
нас Мир не меняется насилием и сквернословием, он меняется добрым словом и
уважительным отношением к человеку.