|
Кузнецова Татьяна Константиновна.
«...вот в Сытомино и попали».
Омская область была, нас, желающих, из окроно направили на север. Мы выбрали Мужи село, это у Салехарда, там проработали 2 года. Мне там климат не позволял жить – у меня цинга началась, один раз, второй раз вывезли меня. Ну а потом списались – где климат лучше, суше, вот в Сытомино и попали, что тут сухой, а Мужи – сплошная болотина... Мы на курсах переподготовки были, с Ужинцевой жили в одной комнате, и она про Сытомино рассказывала, а потом мне сюда переехать пришлось по состоянию здоровья, а она уже где-то в Вате работала.
...30 лет в Сытомино, с 1935-го по 1963-й, так всё там, на одном месте и проработала.
О ссыльных: «Пароход придёт – полон…».
...Небольшая деревенька, беспланово, кучками. Расположена она на берегу, это была самая оживлённая улица, там вторая. Домишечки маленькие, были такие домишки, что окна только чуть-чуть от земли, идёшь – всё видишь.
...Первые-то спецпереселенцы – они в 30-м году, а это уже пополнение рабочей силы в дни войны. Пароход придёт – полон. Вот, несколько часов выходят с котомочками люди. Тут были и с Украины и калмыки, немцы из республики Поволжья, много. Ещё были с Кавказа привезены, но, говорят, – все почти умерли, тяжело очень переносили этот климат, недостаточно питанием были обеспечены. И спецпосёлки были построены, эти бараки, – в комнатке сидели 4 семьи, каждому угол давали.
О жизни ссыльных: «…и к стенам примерзает одежда».
Дровами их не обеспечивали. А местное население тоже не готовило дрова, обычно в лес сходят – вязанку несут, железку протопили, утром опять с саночками в лес! Вот так! А этих привезли – кто их возьмёт на обеспечение? Да, говорят, были случаи, что лежат на нарах, и к стенам примерзает одежда. Вот в это время было, что коренные-то сытоминцы говорили:
– Мы что вас – на иждивенье, что ли, взяли? Вы такие же люди. Берите топор и идите в лес, рубите дрова и топите на здоровье.
Это в самом начале, когда привезли с Кавказа особенно. А те в протест не желали этого делать.
О Бучинском: «Я не работал и работать не буду».
Потом построили рыбозавод, бараки... Бучинский там был! Он с западной Украины, и имел свой магазин, а потом попал сюда, и он так говорил:
– Я не работал и работать не буду.
Вот, как утро, особенно в выходной, – обходит дома. Ну как – человек ведь, каждый подаёт, кто рыбы, кто картофель. И вот он насобирает, и на это живёт. Дошёл до того, что у него нечего на ноги одеть. Дак он какие-то тряпки, полотенца завьёт, шпагатом перевяжет. А уже знали, что воскресенье, дак счас он пойдёт. Вот и придёт, кланяется:
– Спасибо, спасибо!
Вежливый, культурный, а работать не желал. Были вот такие со стороны спецпереселенцев.
За ними наблюдала комендатура, они ходили отмечаться. Вечером после работы – тянутся, вереница их, к коменданту, он там отмечает. Милиционера вызывали только в острых случаях, а так комендант глава был.
«…а теперь все огородничеством занимаются».
...Местное население – оно привыкло к рыбе. Ягоды, грибы, всё то, что природа даёт. Они не занимались сельским хозяйством. А когда посмотрели, как у спецпереселенцев-то в огородах все овощи растут – стали и они постепенно, а теперь все огородничеством занимаются.
О школах.
...В Сытомино отдельно, дом-то этот на берегу реки, где Ершова жила, – вот здесь была школа, и здесь работала Анастасия Григорьевна Субботина в начальных классах... Ужинцева там ещё, вперёд Ужинцева была... Ну, приспособленный дом – одна длинная комната, парты. 6, 8, 10 учеников, вот так было. Спецпереселенцы, когда посёлок создали, – построили клуб, школу, и вот в этой школе, Зарямская называлась, учились спецпереселенцы. А потом слили <школы>. Субботина перешла, потом Тушина приехала.
Так семилетка и была.
«Хуже относились к учёбе местные».
...Рвались учиться все, особенно спецпереселенцы. Первый год, когда мы приехали, – районо получило 5 путёвок на нашу школу, это давало возможность детям спецпереселенцев выехать. Они почти все в Тобольске учились в техникуме.
Некоторые, правда, в уныние впадали:
– Что мы теперь, сюда сосланные, кто нас выпустит? Нам тут, в Сытомино, наша участь рыбалка и заготовка дров.
Но подбадривали их, говорили, что ведь времена-то меняются и вы в своё время... Все они были переростки тогда, но учились безукоризненно, никаких неподготовленных не было, и стараются и спрашивают. Хуже относились к учёбе местные, они иногда не готовили уроки, но, ровняясь на тех, и эти подтягивались.
О детском труде.
В дни войны все школы заготавливали дрова только силами учащихся. На сенокосе работали, картофель копали колхозу Зарямскому... Я как сейчас помню, председатель обходит их, стучит в окна:
– Вставайте, идите на работу!
...Заработки низкие, едва на питание, а одеть-то детей не во что, они какую-то там рубашку имеют, дак вот в ней только на уроки, и то чиненые перечиненные.
«…дети-то отзывчивые, дисциплинированные».
...Больших-то трудностей не было, дети-то отзывчивые, дисциплинированные, порядок был. Сюда<в Тюмень> приехала, здесь у меня внучата учились, я 16-ю школу посещала – здесь намного труднее работать учителям. А там, в сельской школе, легче было. Но трудно было что одна, четверо детей... А в смысле работы там – коллектив хороший был, отзывчивый. Болела я, увозили меня оттуда несколько раз, но приезжаешь – опять встречают, как семья. Часть уже учеников стала тут же работать.
О выпускниках: «…уезжали всё в город больше».
...В колхозе к сельскому хозяйству приучали, проходили практику на дойке коров, в уборке, приучали к трактору. Я помню, как сейчас, эти части трактора на столе, и учитель труда объясняет ребятам, потом школа имела свой, хоть плохонький, но, колхоз отдал трактор. У нас завхоз был, умел, привёл его в порядок, вот на нём ребята ездили. Так что готовили ребят. Но не многие оставались, уезжали всё в город больше.
«…мы над самообразованием работали».
...Мне всё, кажется, хорошо было.
...Конечно, больше бы надо иметь методической литературы. Библиотеки у нас, которая бы в полной мере кругозор расширяла, не было. Но мы над самообразованием работали, и методически и политически готовились. В школе у нас всё время политзанятия были, а потом старшеклассники стали информаторами в младших классах. Комсомольские организации уже появились.
«…дисциплину вправляла вот таким путём».
...Разбито было у нас на участки село, каждый учитель отвечал за участок своей работы с родителями в воспитании детей. Через партийную и колхозную организации исправляли недочёты и недисциплинированных. Обращали внимание на воспитание не только детей, но и их родителей.
...Мне один год достались переростки, я вела 4-й класс, а мне достались учащиеся после Алевтины Тимофеевны, по возрасту они должны были уже быть в 8-м классе. Но они были очень разболтанные, и приходилось всё время влиять через партийную организацию по части родителей.
Один, например, мальчик, так, очень выгодно было возить «верёвочку», папа не обращал вниманья, а он пропускал уроки через день. А уже ученик 9-го класса. И вот приходилось влиять на отца. Посетила я их партийную организацию, как раз там был член райкома партии, папу, как следует, прогрели, и стал <сын> ходить нормально в школу. Закончил! Вот такие примеры были.
Я уже действовала через организацию и коллектив, пионерское звено. Если у нас какой-то нарушитель в классе есть – мы идём всем звеном к родителям. И вот здесь все мои учащиеся и родители. Ну, конечно, чувствовали они себя весьма неприятно! Потому что тут и дети высказывают и я. И дисциплину вправляла вот таким путём. С вечера продумаю, как мне повлиять. И так этих 8 второгодников-переростков привела в надлежащий порядок, стали учиться.
«Дети совсем перестали читать».
...Со школьниками кружок вела литературный. Если Пушкин – выбираем ряд произведений, здесь у нас и танцы и песни и былины и постановка, всё посвящённое определённому поэту. Литературные вечера проводили мы, они хорошо влияли на ребят, воспитывали их, любовь прививали и желание углубить свои знания.
...Дети совсем перестали читать. В начальных классах техника чтения слишком низкая. И родители, придя с работы, очень довольны, что дети сидят, смотрят телевизор и им не мешают. Сталкиваться приходится с детьми – они совсем художественной литературы не читают, они и не знают даже произведений. Речь у детей не развита. А им же учиться дальше. Отсюда страдает и письменность, и ошибки делают, зрительной-то памяти у них почти нет. Вот на это и надо обращать внимание, как-то отрегулировать в семье, чтобы многогранно развить знания учащегося... Учителям надо прививать детям больше любви к литературе, особенно классиков, читали, чтоб, дети классиков.
«Все там выращены у меня».
...Все там выращены у меня... На пенсию вышла. Я и Субботина Анастасия Григорьевна, мы с ней одногодки и 7 дней разница в дне рождения, вместе оформляли документы, её тоже старые-то сытоминцы хорошо помнят, потому что она ещё раньше меня приехала туда.
|
| 
|
|
