|
Златохвостый-Серебряногривый
Давным-давно
жили, говорят, старик со старухой. Было у них трое детей – две дочери и сын,
Кыдрас. Бедствовали старики, А когда совсем состарились – поболели и умерли.
Остались дети сиротами. Пришлось сыну на работу к баю наниматься. Двенадцать
лет было тогда Кыдрасу.
Бай тот держал в хозяйстве ишака.
– Пойди искупай ишака в речке, да гляди, чтобы потом
не вывалялся в пыли. Чистого приведешь – двести рублей получишь,– сказал хозяин
Кыдрасу.
Взнуздал Кыдрас ишака и к речке повел. Выкупал как
следует. Выбравшись на берег, ишак начал брыкаться. &рaquo;Не иначе как
валяться в пыли хочет»,– думает Кыдрас. Достал иголку, кольнул пару раз ишаку
под хвост, тот подскочил и домой помчался. Увидел бай, что ишак чистым после
купания вернулся, отдал обещанные двести рублей, хоть и жалко было, к прогнал
работника.
Принес Кыдрас деньги сестрам, а сам снова искать
работу отправился. Шел он. шел, добрался до леса. Солнце зашло, темно стало. Не
знает Кыдрас, куда дальше идти. Увидел стог, забрался в сено, согрелся там,
заснул. Ночью озяб, проснулся, выбрался из стога, глядит, волки окружили. Не
растерялся малый, быстра собрал хворост, что у стога валялся, и поджег.
Испугались волки огня, разбежались. С рассветом он дальше пошел.
Долго шел. добрался наконец до какого-то аула. Нанялся
к одному баю за пять рублей лошадей стеречь. Сорок лошадей было у того:
тридцать четыре кобылицы и шесть жеребцов.
– Есть у меня одна кобылица, Юндузкашка, которая
где-то тайком каждый год жеребится,– говорит бай. – Если устережешь и приведешь
ко мне жеребенка, я тебе спасибо скажу и жеребенка отдам. Нынче как раз подошло
время ей жеребиться.
Погнал Кыдрас лошадей на пастбище, стал их стеречь,
внимательно за жеребой кобылой следит. День караулит, два дня караулит, три дня
караулит – нет, не жеребиться кобылица, В четвертую ночь не выдержал – заснул
Кыдрас. Когда спал, Юндузкашка к Арал-морю поскакала. Жеребцы не смогли кобылицу
в табуне удержать.
Проснулся Кыдрас, обошел табун – нет кобылицы! Вскочил
на самого резвого жеребца и в погоню кинулся. На рассвете настиг и в табун
пригнал.
А кобылица все еще не жеребится.. Три дня опять следил
за ней Кыдрас. На четвертый измучился и заснул. Юндузкашка только и ждала
этого, исчезла из табуна. Заржали тогда жеребцы, а Кыдрас не слышит, спит.
Проснулся, когда жеребцы над его ухом стали ржать. Проснулся и на самого
быстрого жеребца вскочил, догонять пустился. Скачет, скачет – никого нет
впереди. Подстегнул коня, быстрее помчался. Увидел: впереди кто-то, как птица,
над степью летит. Пригляделся – да ведь это беглянка-кобыла. Еще быстрее коня
погнал, и только у самого Арал-моря настиг кобылицу. Хотел было заарканить, да
не успел: в море бросилась Юндузкашка. Будь что будет, решил Кыдрас и следом
поплыл.
Кобылица ожеребилась в воде. А Кыдрас жеребенка на
берег вытащил. Разглядел и ахнул: невиданной красоты был жеребенок! Хвост
золотой грива серебряная. Доставил он жеребенка в аул. Люди на улицу высыпали
да так и застыли в изумлении: златохвостый-среброгривый жеребенок вслед за
Кыдрасом бежит.
Бай от радости не знает что делать. Из соседних аулов
приезжали на днво дивное поглядеть. А только не хочет бай никому показывать
этого жеребенка: дурного глаза опасается.
Златохиостый-серебряногривый к трем годам таким
жеребцом стал – глаз от него не отвести! Полюбился он Кыдрасу, да и конь к
егету очень привык.
И вот однажды заболела у бая жена. Позвали самую
известную в округе знахарку, та посмотрела больную в говорят:
– Плохо дело. Златохвостого-серебряногривого коня надо
зарезать и мясом с его ребра больную накормить. Только тогда поправится она.
Опечалился бай. Не хочет чудесного коня лишиться, но
когда жена речь потеряла, распорядился-таки зарезать
Златохвостого-серебряногривого. Узнал это Кыдрас и пришел к коню.
– Бедный ты мой конь! Знахарка-колдунья велела убить
тебя и мясом с твоего левого ребра жену бая покормить. Бай согласие дал, и тебя
сегодня, после вечерней молитвы, зарезать решили.
И заговорил тут Златохвостый-серебряногривый:
– Не на материнском молоке я вырос. Ты меня
испоил-вскормил. На твою доброту хочу добром ответить. А в твоих силах спасти
меня. Вечером я свой голос подам. В первый раз заржу – аул затрясется, второй
раз – маленькие дома рухнут, в третий раз голос подам – люди от страха из
мечети побегут. Когда меня поведут резать, проси бая: &рaquo;Я коня этого
вспоил-вскормил, но ни разу верхом на нем не проехал, разреши хоть раз немного
проехать". Бай разрешит. Тогда садись на меня верхом и трижды стегни.
Первый удар я шкурой почувствую, второй – до костей дойдет, а третий – всем
телом приму. Дальше я сам знаю, что делать.
В то время, когда люди отправились в мечеть на
молитву, 3латохвостый-серебряногривый свой голос подал. Первый раз заржал –
весь аул затрясся, второй раз – маленькие дома вмиг рассыпались, в третий раз
голос подал – люди из мечети побежали, прятаться стали. Прибежал бай домой ни
жив, ни мертв от страха. А во дворе работники уже ножи наточили. Приказал бай
резать коня. Тогда Кыдрас и говорит:
– Хозяин! Я. глаз не смыкая, ухаживал за этим конем,
но никогда верхом на него не садился. Позволь хоть раз проехать верхом на
прощанье. Бай позволил. Вскочил Кыдрас на коня, ударил хворостиной, конь на
дыбы взвился. Ударил второй раз – по двору кругом промчался. Ударил в третий –
конь через ограду перемахнул и с глаз долой. Люди так и остались с раскрытыми
ртами стоять.
Домчался Кыдрас до леса, соскочил с коня. Тот и
говорит:
– Возьми три волоса из моего хвоста, а меня отпусти.
Когда нужен буду, через волосок свистнешь.
Выдернул Кыдрас три волоска из хвоста коня и отпустил
его, а сам странствовать отправился. И вот пришел в какой-то город, постучался
в маленькую избу на окраине, где жила одинокая старушка. Спрашивает:
– А где ж твой старик, бабушка?
– Он царским дочерям яблоки понес, скоро вернется.
Пришел старик, поздоровался, расспросил гостя, откуда да куда идет. После
долгого разговора егет говорит:
– Ты, дедушка, устал, наверно. Давай завтра я вместо
тебя яблоки во дворец понесу.
Согласился старик. Наутро отправился Кыдрас во дворец.
Вот выходят царские дочери погулять в сад, и стал парень яблоки раздавать.
Старшей дочери гнилое дал, средней – подгнившее, а младшей – спелое красное
подает. Раздал яблоки и вернулся к тем старикам. А царевны пришли к отцу а
стали обиду высказывать: Это ты велел, чтобы нам гнилые яблоки подали?
А царь знать ничего не знает.
– Ничего я не велел, это старик, наверно, напакостить
решил. Позвать сюда его!
Явился старик перед царем, от страха дрожит. – Ты
почему моих дочерей гнилыми яблоками угощаешь, а?
– Это не я,–- отвечает старик,– Сегодня вместо меня
мой гость яблоки во дворец приносил.
– Привести его сюда!
Привели Кыдраса, Он объясняет царю:
– Старшей твоей дочери я гнилое яблоко потому
подал, что молодость ее прошла. Средняя твоя дочь
половину своей молодости прожила – ей дал наполовину
чистое, наполовину подгнившее. Младшая дочь свежа,
румяна, как спелое яблочко, потому я и дал ей спелое да красное.
Царь выслушал и ничего в ответ не сказал, подумал:
прав этот молодец. А на следующий день объявил народу:
– Сегодня мои дочери себе женихов выбирать будут!
Пусть весь городской люд к нашему дворцу приходит?
Собрался народ на дворцовой площади. Царь велел
дочерям на возвышении сесть в окружении свиты. Каждая царевна должна свое
яблоко в толпу бросить. В кого попадет» тот и жених. Бросила яблоко старшая
дочь, попала в солдата.
– Подходит!– кричит народ.– Как раз невесте ровня!
Бросила яблоко средняя дочь, попала в офицера. Народ
кричит:
– Пара! Хорошая пара царевне!
Теперь очередь младшей дочери. Бросила яблоко – в
Кыдраса угодила.
– Не подходит, не подходит!– кричит придворная свита.–
Снова кидай!
Снова бросила, опять в Кыдраса попала. Приближенные
царя опять недовольны: &рaquo;Нельзя, нельзя!»– кричат. В третий раз
царевна в толпу яблоко кидает и в третий раз в Кыдраса попадает, прямо ему в
руки. А свита все равно кричит:
– Как это можно красавицу-царевну за какого-то батрака
отдавать!
Тут царь вмешался:
– Ладно! Видно, счастье ему такое выпало. Только после
этого притихли придворные.
В один день три свадьбы отгуляли. После свадьбы царь
старших своих дочерей с зятьями во дворце из слоновой кости поселил, а младшей
старенький домишко выделил. Невзлюбила знать младшего царского зятя. Косо на
него и сам царь смотрел.
Прошло некоторое время, заболел царь. Уж как его не
лечили: и еды со всего света привозили, и всякие лекарства давали – не
помогает. Велела тогда царица знахарку позвать. Та пришла и говорит:
– Знаю, в дремучем лесу живет сова. Сто лет ей и один
год. Ежели убить ее да накормить царя совьей косточкой – исцелятся.
Отправил царь своих любимых старших зятьев в дремучий
лес. Сели они на горячих скакунов, прихватили оружие и отправились. Младшая
дочь спрашивает царя:
– Может, и моему мужу поехать?
– Пускай едет, коли хочет. Да только как бы сова ему
глаза не выклевала. Непутевый он у тебя.
Дали Кыдрасу чесоточную клячу. Сунул он нож за пояс и
на ней направился в дремучий лес. Как только из города выехал, соскочил на
землю, лошадь в рощицу отвел. Вынул из кармана три волоска, что
Златохвостый-серебряногривый ему оставил, и свистнул. Тут же пред ним тот конь
предстал. Поведал ему егет о своем деле, и конь вмиг примчал его а дремучий
лес. Раньше старших зятьев успел прибыть туда Кыдрас. Разыскал сову, сто лет и
один год прожившую, застрелил ее. Идет по лесу, видит, избушка стоит. Зашел, а
коня к воротам привязал. Разделал сову. Вспомнил, что гадалка велела косточку
левого ребра добыть, отрубил, остальное на гвоздь повесил. Через некоторое
время останавливаются у этой избушки старшие его свояки. А Кыдрас уже успел в
ветхую одежонку переодеться. Выходит встречать, будто он здесь лесником служит.
Те в избушку заходят, рассказывают, что им столетнюю сову добыть надобно и
целительную ее косточку доставить заболевшему царю. Кыдрас говорит:
– Да вон на гвозде тушка совиная висит, только даром
не отдам.
Они рады.
– Что хочешь проси, на все согласны!
– Ладно. Отдам вам косточку за ремень со спины одного
из вас.
– Как это за ремень?– спрашивают те.
– А вот так,– отвечает Кыдрас, и вмиг вырезал из спины
старшего зятя полосу кожи, которой на чересседельник хватило бы, и тут же
смазал рану совиным жиром.– А теперь берите, что искали. Вот вам левая
косточка.– А сам правую подает.
Поехали старшие зятья обрадованные удачей. А Кыдрас
переоделся, сел на своего Златохвостого-серебряногривого и потихоньку следом
отправился. Целебная левая совиная косточка в котомке его лежит. Перед городом
отпустил коня, пересел на чесоточную клячу и во дворец приехал. До его приезда
старшие царские зятья успели накормить больного мясом правой совиной косточки.
От этого тому хуже стало. Тогда младшая царевна отварила левую косточку, что
муж привез, и царю подала. Тот не берет, отказывается:
– Порядочные зятья помочь не смогли, а уж коли съем
то, что твой бедняк добыл, вовсе помру.
Долго младшая дочь упрашивала отца. Согласился тот
наконец. Съел совиное мясо на этой косточке. Лучше ему стало. Но еще не совсем
выздоровел.
На другой день велела знахарка добыть в дремучем лесу
другую сову, которая сто семь лет прожила. Царь опять любимых зятьев туда
отправил, чтобы привезли они, как наказала гадалка, левую совиную косточку
Поехал за ними следом на чесоточной кляче и Кыдрас
Весь день в лесных дебрях искали старшие зятья
стосемилетнюю сову, но не нашли. Возвращаются они домой с пустыми руками,
глядят, избушка стоит. Вошли, а там лесник (не узнанный ими, переодетый Кыдрас)
сидит, сову ощипывает. Спрашивают:
– Ты что делаешь?
– Да вот.– говорит,– стосемилетнюю сову добыл. Ее и
ощипываю. Ох, и стара же!
– Она-то нам и нужна! За левую косточку ее ребра что
хочешь проси, все отдадим.
– Мне денег не нужно. Давайте я одному из вас на синие
клеймо прижгу – и косточка ваша.
Куда деваться – согласились. Прижег Кыдрас на спине
второго зятя клеймо своим раскаленным кольцам и отдал косточку. Только вместо
левой – правую. Зятья, довольные, уехали.
Когда Кыдрас домой вернулся, царя уже той косточкой
покормили. Он совсем занемог. Но вот отварила младшая царевна левую косточку
стосемилетней совы, что муж привез. Отцу подает.
Царь и глядеть на нее не хочет. Долго уговаривала его
дочь, чтобы отведал целебного снадобья. Уговорила наконец. Царь обглодал эту
косточку и окончательно исцелился.
Хоть Кыдрас и спас царя, но нет ему доброго слова от
тестя. Только попреки да насмешки слышит. Лопнуло у него терпение и говорит
жене:
– Все! Ухожу! На три месяца. Собери еды па дорогу.
Затопила жена печь, приготовила еды. И покинул
на другой день Кыдрас дом. Пешком пошел.
Вышел за город, достал три волоска, что Златохвостый-серебряногривый
ему оставил, и свистнул. Предстал пред ним конь. И отправился Кыдрас верхом в
далекий край.
Три месяца миновало. И вот подъезжает он ко дворцу
царя-тестя в неузнаваемом виде: с наклеенной бородой и усами, в царском
облачении на чудесном златохвостом-серебряногривом коне. Сразу народ сбежался:
отродясь такого батыра-красавца и такого коня никто не видывал. Сам царь к
воротам выбежал. Кыдрас говорит:
– Открывай ворота! Я по делу к тебе.
Струхнул царь, не открыл ворота. Во дворец убежал.
– Ладно,– говорит Кыдрас,– не открывай. Я и так во
дворец попаду.– Тотчас перелетел на коне через дворцовую стену. Явился к царю:
– Я по делу к тебе. Я тоже царь, как видишь. В прошлом
году два моих солдата сбежали. Слышал я будто у тебя они скрываются.
– У меня чужих солдат нет.
– В том-то и дело, что есть.
– Солдат он и есть солдат. Как их различишь? У них же
нет опознавательных знаков на теле и клейм.
– На моих – есть. У одного на спине кожа срезана на
ремень, которого для чересседельника хватило б; другой каленым перстнем мечен.
– Зря приехал,– отвечает царь.– Нет у меня таких
людей.
– Тогда давай так решим. Если они во дворце не
отыщутся, суди меня со всей строгостью, а если найду их, тебе и им не
сдобровать.
Выстроил царь своих солдат. Вдвоем всех осмотрели: не
нашли меченых. Спрашивает Кыдрас:
– А нет ли где еще мужчин?
– Есть. Два моих зятя. Был еще третий, да уехал
куда-то, до сих пор не вернулся.
– Зови своих зятьев!
Привели их. Глянули, у старшего со спины полоса кожи
срезана.
– Так! Один нашелся!– говорит Кыдрас.
Стали другого зятя осматривать: у того на плече клеймо
от перстня.
– Вот и второй! Теперь надо бы договор выполнить,
царь!
Царь как услышал это, побледнел, еле на ногах стоит.
Тут младшая царская дочь, вся в слезах, в ноги
грозному обвинителю кинулась, просит простить отца и старших его
зятьев-обманщиков.
– Ладно,– отвечает Кыдрас.– Прощаю.
И снимает наклеенную бороду, усы. Все сразу Кыдраса
узнали.
– Ох, зятек! Не думал, что ты такой хороший и отважный
человек. Вовек не обижу тебя дурным словом, – сказал царь, смутившись.
На другой день Кыдрас отделился от тестя. Перебрался с
женой в далекий край. Дом там построили, стали самостоятельно жить, хозяйство
вести. А чудесный конь Златохвостый-серебряногривый еще долго служил Кыдрасу
верным другом-помощником.
| 
