Шахтау
У седого Урала имелась дочь – красавица
Агидель. Не речкой была она тогда, а девушкой. Все джигиты влюблялись в нее с
первого взгляда и начинали петь грустные песни. Но ни один из них не мог
завоевать ее ответной любви. Больше всего на свете ценила Агидель свободу и
поклялась никому не отдавать своего сердца, покуда существуют на свете горе и
страдание.
Прослышал о
девушке молодой Ашак, сын правителя всего края. Оседлал лучшего коня и примчался
в аул, где жила Агидель. Красив был Ашак. Чернобров, черноус и сверкал
белозубой улыбкой. Оружие у него было отделано серебром, а на плече сидел
охотничий сокол.
И смутилась
красавица Агидель, увидев статного парня. А он высокомерно улыбнулся. Ашак
привык к тому, что все подчинялись его воле. Нравом он был хитер, коварен и
жесток, за что народ прозвал его Ашаке, что значит гадкий, отвратительный, и в
груди у него вместо сердца был камень.
Джигиты аула,
где жила Агидель, бросали недобрые взгляды, но страх перед сыном правителя края
останавливал их. Лишь один из парней, самый смелый, самый влюбленный, вступил с
Ашаком в поединок, хотя и был безоружным. Но не поддержали друзья отчаянного
джигита. Безжалостно расправился с ним молодой Ашак. Он набросил на него аркан
и, красуясь на коне, протащил несчастного по уличной пыли. Видела это Агидель,
в ее сердце вспыхнула ненависть к злому, заносчивому красавцу.
– Не приходи
больше,– сказала она Ашаку.– Ты приносишь людям горе, я не могу быть с тобой
счастливой.
– Какое нам дело
до людей?– Ответил Ашак.– Я увидел тебя, будешь купаться в шелках и золоте, и
дом наш будет полной чашей.
– Нет. Счастье
двоих возможно только тогда, когда счастливы все люди, весь народ.
– А-ха-ха!–
засмеялся Ашак. – Все равно будет так, как я захочу.
Неожиданно он
перекинул Агидель через луку седла и помчался во весь опор к своему шатру.
Агидель сумела
вырваться из его крепких рук, спрыгнула на землю и побежала. За спиной бешено
стучали копыта коня, но Агидель увертывалась то вправо, то влево, не даваясь
преследователю.
После
сумасшедшей скачки конь забежал вперед. Вдруг захрипел и со стоном пал,
загородив дорогу Агидели. Ашак торжествовал победу. Тогда Агидель в отчаянии
закричала:
– Отец, спаси
меня!
– Никто не
придет тебе на помощь,– зло усмехнулся Ашак.– А вот за любимого коня ты у меня
получишь.
И он хлестнул
девушку камчой.
Но грозно встал
вдали старик Урал. Сдвинул седые брови, закряхтел сердито. И превратилась
Агидель в светлую речку.
Побежал Ашак за
ней, да никак не мог удержать ее, она выскальзывала из пальцев. Тогда он упал
на ее пути, надеясь собой перегородить дорогу. Обогнула его и протекла мимо
прекрасная Агидель.
В сердцах Ашак
сорвал с плеча сокола и бросил в вдогонку девушке, обвернувшейся речкой. Сокол
раскинул крылья на пути Агидели, только и это не помогло.
– Вернись,
Агидель!– закричал в тоске Ашак. Он вдруг понял, что не сможет без нее жить.
Агидель, не слушаясь, бежала дальше.
Тогда Ашак
вырвал из груди свое каменное сердце и бросил его под ноги Агидели. На миг
остановилась Агидель, прикоснулась к сердцу, обежала его вокруг, да уже не
могла остановиться. Ведь она навсегда стала речкой.
Унеслась, уплыла
она к старшей сестре Каме, а та отвела ее к Матери Волге.
И стоят с тех
пор на том месте, где Ашак хотел остановить Агидель, 4 шихана: Юрактау, что
означает Сердце-гора, Куштау – двугорбая гора, Шахтау, который в старину
называли Ашактау, и одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня, но
гору прозвали Торатау.
|