О том, как Урал спас Заркума от смерти, как они вдвоем явились к отцу Заркума, царю Кахкахе; как Урал проник в потайной дворец; о том, как женился он на Гулистан

По прошествии нескольких дней
После пышной свадьбы своей
Отправился дальше Урал, говорят,
Много вод одолел, говорят;
Проезжая дорогой крутой,
У подножья скалы одной
Он со льва сойти поспешил.
Отдохнуть на траве решил.
Вдруг услышал шипенье змеи.
Уши навостривши свои,
Тут же на ноги он вскочил
И, осматриваясь, застыл:
Неподалеку под горой
Увидел в ложбинке небольшой
Змея величины такой,
Что заслонил бы и льва собой,
Сто шагов будет змей длиной.
Этот огромного роста змей
Оленя рогатого схватил,
Гибким телом его обвил,
Так, вступив в жестокую схватку,
Боролись твари те без оглядки.
Вот вконец олень изнемог,
Устоять против змея не мог,
Фыркнул и повалился с ног;
И едва он лишился сил,
В пасть змеиную угодил.
Подбегает к нему Урал.
Змей храпит и валит хвостом
Кусты, деревья на месте том.
Увернулся Урал, изловчился.
За хвост чудовища ухватился
И затем повелел ему властно
Выпустить оленя из пасти.
Змей ни слова в ответ не сказал —
Только жертву свою жевал.
Всю ее захвативши в пасть,
Проглотить старался не раз.
Но рогами олень застрял,
Змею поперек горла встал.
Змей рога те сломать пытался,
Но хрипел лишь и задыхался,
Оземь оленя бил, но никак
Не в силах был разломать рога.
Постепенно, утратив пыл,
Змей на землю упал без сил:
Продавил бы — внутри застревает,
Выбросил бы — пасть не пускает.
И когда совсем изнемог,
Понял, что не сумеет вовек
От рогов избавиться тех.
Головою покорно склонился
И к Уралу оборотился:
«Эй, егет, я тебе пригожусь,
Лишь не дай» чтоб издох я тут.
Сыном я Кахкахе прихожусь
И Заркумом меня зовут.
Если поможешь мне, я смогу
Отплатить — не останусь в долгу.
Если скажешь: будь спутником мне, —
Я с тобой пойду по стране.
Драгоценных захочешь камней —
Во дворец со мною пойдешь.
Сколько хочешь добра возьмешь.
Будешь желанным из гостей.
Первым среди дворцовых людей», —
Так сказал он Уралу с мольбой.
И ответ получил такой:
«Беднягу, что зла не чинил никогда,
Не причинившему боль никому.
Не проливавшего кровь никогда.
Ты Смерти предал — врагу моему.
Так раскрой свою тайну без лжи,
По порядку все расскажи.
Мне подарки твои не нужны.
Из страны я ушел своей,
Чтоб избавить от Смерти людей,
Тех, что оленю, может, сродни
Тем, что беззащитны они».

Заркум:

«Ай, егет мой, не обессудь,
Я открою, в чем дела суть:
Вдали отсюда, в той стороне,
В необъятной птичьей стране,
Есть царь по имени Самрау.
От Солнца дочь его рождена —
Вся красы небесной полна.
Сватался я, но за меня
Ее не отдали — мол, ты же змея!
Тогда обратился я к отцу,
Дни и ночи его молил,
«Отец, сосватай ее, — говорил, —
А не отдаст — объяви войну,
Спали дотла всю птичью страну».
«Иди на охоту, — отец сказал,
Змеиную кожу надеть приказал,
Двенадцатирогого оленя
Схвати и съешь сегодня,—сказал.—
Если сумеешь его проглотить,
В разных обликах будешь жить;
Будешь красавцем среди людей,
Первым егетом среди парней,
В царство птичье потом пойдешь,
Одну из двух дочерей Самрау
В жены непременно возьмешь».
Сегодня я на охоте был,
Едва оленя не проглотил,
Но видишь — на большее нету сил.
Застряли в пасти его рога —
Не проглочу я их никогда,
Погубил я себя навсегда.
Пожален ты меня, егет,
Мне в несчастии помоги,
Рога оленьи обломи;
Вместе к отцу моему пойдем,
Что захочешь, то и возьмем.
Не проси богатств у него.
Красавицу предлагать начнет —
Пусть будет сердце твое, как лед.
И кораллы, и жемчуга
Перед тобою рассыплет отец —
И ими не обольщай ты себя.
И так промолвит он наконец;
«Таких, чтоб жемчуга не любили,
Пред золотом головы не клонили,
Красавиц нежных не признавали,
На этом свете сыщешь едва ли.
Я тоже не видел, не слыхал,
А стал искать бы — не отыскал.
Нечего больше тебе мне сказать.
Ответь лишь: что за услугу твою
От меня ты хотел бы принять?»
С тем обратится к тебе отец.
Так запомни: пусть он с себя
Прежде драконову кожу смахнет,
Птичий вынув затем язык,
Переложит его в твой рот.
Отец мой станет тебя пугать,
На черный камень станет плевать
Камень расплавится от плевка
И растечется, как река.
Если же плюнет он па горы,
Те лишатся земной опоры,
Озером растекутся вокруг,
Водой затопят окрестный луг,
Не будет озеру края, конца —
Все от плевка моего отца.
Но и того не пугайся ты,
Только язык его требуй ты.
Когда ж поцелуешь его язык,
Отец смягчится мой в тот же миг
И к тебе обратится опять:
Что, мол, захочешь, то можешь забрать.
Ты ответишь: «В стране царя
На добро отвечают добром.
Разумей же, прошу о чем.
В том, что любишь, мне не откажешь,
Вещь любимую мне подаришь».
Коль с набалдашником жемчужным
Жезл отдаст он, его возьмешь.
Станет тебе он верным оружьем:
Если в воду вдруг попадешь, —
Не утонешь, не пропадешь.
А в огонь угодишь — не сгоришь.
Невидимкой захочешь стать, —
Никто не сможет тебя разглядеть;
Если ж искать тебя станет враг,
Не отыщет уже никак».
Тайны дивов узнав, Урал
Вмиг оленьи рога обломал.
Даже глазом моргнуть не успел —
Змей егетом красивым стал.
Резкий свист тут раздался в тиши
И егетов он оглушил.
Изменился в лице Заркум,
Будто вдруг помутился ум.
— Что случилось? — спросил Урал.
Тот в ответ ничего не сказал.
Думал в страхе думу свою:
«Отец проведал тайну мою,
Все узнал, что я здесь говорил,
Что дворцовые тайны открыл.
Если егет останется жив,
Отпущу его, не проглотив,
Гневом отцовское сердце вскипит,
Мне измену едва ли простит.
А проглотить его нет уже сил.
Я бы просто его задушил,
Да хвост петлей свернуть не могу.
Если к отцу его приведу.
Если к ногам его упаду,
Может быть, отведу беду...» —
Так про себя размышлял Заркум.
Но Уралу коварных дум
Не раскрыл: сказал, мол, меня
Кличет отец, за задержку браня.
«Егет, со мною теперь пойдем,
Будешь ты моим кунаком,
Увидишь отца моего,
Жезл выпросишь у него», —
Так к Уралу он обратился.
И с Заркумом тот согласился.
«На царство змеиное посмотрю,
Двери в тайны его отворю.
Если на добро ответит злом,
Встретят враждебно в краю чужом —
Как поступить, решать буду сам я.
Егет не бросается словами,
Всегда он правым путем идет —
Пусть хоть к гибели тот приведет.
Удаль свою до конца испытаю
В том краю, где враги обитают,
Коль уж задумал Смерть убить,
Изрубить ее, испепелить», —
Так Урал сказал сам себе
И доверил свой путь судьбе.
«Буду жив — ворочусь назад,
Встретиться вновь с тобой буду рад.
А не вернусь — не очень-то жди,
На чужбине жизнь не веди,
А по пройденному пути
Ты в сторонку свою иди.
От меня передай поклон»,—
К верному льву обратился он,
В лоб его поцеловал.
И с Заркумом ушел Урал.
Вот идут они, говорят,
Много верст прошли, говорят.
Вдруг глыбой черною на пути
Туча вздыбилась впереди.
Как зарница, из многих огней
Что-то разгорается в ней.
«Что там такое? — спросил Урал, —
Гор подобных я не видал».
«Не гора это, а змей,
Верный страж дворцовых дверей», —
Так Заркум отвечал ему.
К чудищу подступились тому,
И увидел Урал тогда
У огромной железной ограды
Девятиглавого страшного гада.
Клубком свернувшись, тот змей лежал,
Покои царские оберегал.
Первым Заркум подошел к нему,
К девятиглавому горбуну.
— Ключ принеси! — приказал ему.
Свистнул тут пронзительно змей —
Казалось, рухнула груда камней.
Это четыре шестиглавых гада
Волочили ключ громадный.
И вот этот-то самый ключ
Грохотал, будто глыба с круч.
Тем ключом открыли дворец.
— Проходи сюда, молодец,
Я же отца пока извету
И сюда его приведу», —
С тем Урала он запер там
И убрался куда-то сам.
Очень скоро возле дворца
И большие, и мелюзга —
Змеев закипела толпа.
Урал прислушиваться к ним стал.
Одиннадцатиглавый змей сказал:
«Мой черед человека сожрать,
Двенадцатиголовым стать ,
Ведь самым близким визирем
Падишаха я должен стать».
Девятиглавый же змей изрек:
«Нет уж! Человек этот смог
Вырвать тайну у сына царя —
Клятву дал ему царский сынок
Тайны здешние все открыть.
Должен царь его проглотить,
Иначе я его проглочу —
Всем ведь ясно: лишь мне по плечу
В голове все тайны хранить.
Но не станет царь его есть:
Раз тот спас его сына и честь,
Если царь даже съест его.
Не вырастет голова у него».
Гады исчезли после тех слов.
Змей, имеющий девять голов,
Урал-батыра сожрать был готов.
Подполз к воротам он, говорят.
Принял девичий вид, говорят,
И Урал-батыра тогда
Приворожить он решил.
Но объятия лишь раскрыл,
Как его руки Урал схватил.
Стиснул так, что из пальцев кровь
Так и брызнула, говорят.
Не вынеся боли, огнем
Спалить Урала хотел змей-юха.
Но тот за глотку его схватил,
В гневе и ярости проговорил:
«Ведь владеешь тайнами ты,
Головы отращиваешь себе;
Все царские тайны Кахкахи,
Знаю, заключены в тебе».
И, услышав такие слова,
Удивился безмерно змей:
«Я вижу, ты провидец и бог, —
Догадаться о том я не мог.
Думал я, что ты человек,
Потому и шепнул царю:
«Сын твой одному из людей,
Кто для нас лютый враг и злодей.
Все секреты твои раскрыл».
С тем на землю упал он вмиг
И к ногам Урала приник,
Перегнулся всем телом, однако,
Что-то почуяв, уже без страха
Крикнул громко, как только мог:
«Нет, нет, ты — не бог!
От тебя человеком пахнуло,
Чутье меня не обмануло!
Сыну царя ты язык развязал,
Все секреты дворца разузнал
И сюда явился потом», —
Взвился вверх он одним прыжком.
Пасть разинув, шипел, говорят,
В огне спалить угрожал, говорят.
Не смутило и это Урала,
Ударил он змея по голове,
И у змея из той головы
Связка ключей со звоном упала.
Из восьми же голов других
Вышло восемь батыров живых.
«Все людьми мы когда-то были,
Богатырями смелыми слыли.
Змей проклятый нас проглотил»
Голову тем себе прирастил;
Сердце змея ты распори,
Обнаружишь там ключ золотой.
Дворец секретов им отвори.
Все, что хочешь, то и бери», —
Сказали спасенные богатыри.
Сердце змея Урал раскроил,
Дворец секретов ключом отворил.
Красавицу за дверцей нашел:
Вся украшена жемчугами.
Парчой укутана и шелками.
Но только с пожелтевшим лицом...
Там же, внутри, увидел он трон,
Жезл жемчужный увидел он.
«Жезл возьми с собою в дорогу», —
Батыры ему посоветовали хором.
В это время двери дворца
Настежь белый змей распахнул.
Гнев его так и этак гнул:
«Кто сюда проникнуть посмел.
Кто мой посох забрать посмел,
Не доступный ни для кого?»
На Урала кинулся змей,
Чтоб проглотить его поскорей;
Но батыр его вдвое согнул
И на землю потом швырнул;
И такие сказал слова:
«Я, батыр, на своем пути.
Смерть-убийцу хочу найти.
А тех, кто замыслил ее спасти»
Могу с лица земли я смести.
Если имя мое Урал,
Если от человека мой род.
Знай, что в этом мире я тот,
Кто рожден защищать людей.
Счастья желаю земле я всей;
Тот же, кто людям враг и злодей.
Примет смерть от руки моей.
Если царь ты, отдай приказ:
Пусть все змеи сойдутся тотчас;
Те, в которых люди сидят.
Пусть свои головы склонят —
Разрублю я их все подряд,
На волю пленников отпущу;
Всей драконам злобным и змеям,
Кто несчастье и горе сеет,
За коварство их отомщу!»
И такие слова услыхав,
Подчинился змей, говорят.
«Раз уж жезл от меня ушел,
Видно, сила твоя», — сказал.
Змеев всех созвать приказал.
Собрались тут все, говорят.
Головы, выросшие за счет людей,
Снес Урал саблей своей.
Из голов тех люди сошли,
Распахнули двери дворцов,
Всех, кто в подземелье томился,
Освободили от оков.
«А теперь ты сына найди
И сюда его приведи», —
Так Урал царю приказал.
На свободу вышел народ.
И вместе со всеми девушка та
Чистый увидела небосвод.
Все к спасителю заспешили,
Тесным кольцом его окружили:
«Помощь, что Тенгри не посылал,
Сын земной, ты нам оказал.
От злодеев и землю, и нас
Богатырской рукою спас.
Как тебя нам благодарить,
Чем, скажи, нам тебя одарять?
Назвали б - Тэнгри, да ты человек,
Как восславить тебя навек?»
«Слава и почести миге не нужны;
Лишь тот зовется батыром страны,
Чьи помыслы людям посвящены.
Ваша радость — она и моя,
Вы ж воспримите мою, как свою.
Всех людей мы здесь соберем
И устроим великий пир,
Одного из вас на пиру
Старейшиной рода изберем*.
Был тут мужчина, некий Алгыр,
Что против змеев восставал,
С ними много лет воевал.
Его-то главным и сделал Урал.
У Алгыра был верный друг,
У друга дочь Гулистан была,
В рабынях у Кахкахи жила.
Все, кто у дворца собрались,
В одном решении сошлись:
Девушку вот эту самую
За спасителя выдать замуж.
Принял Урал предложенье людей.
Только со свадьбою своей
Решил немного повременить.
Задумал сперва Азраку сразить.
Прежде чем пир отпраздновать свой.
Самый почтенный к толпе людской
Обратился с речью такой:
«Во все времена для страны родной
Был свойствен великих батыров приход.
Поколенья пройдут чередой,
Новое поколенье придет.
И, хоть слава твоя пребудет,
Все же сила из рук отойдет.
Вечной останется лишь страна.
Вновь ее сила возрастет,
И отточится снова стрела.
От батыра батыр родится,
Лук возьмет по примеру отца
И с коварным врагом станет биться.
И этому не будет конца.
Поколенье таких сыновей
Всесильным будет в стране своей.
В девушке этой — отцовская кровь,
От матери — молоко и любовь.
Будет тебя достойна она —
Красавица, верная жена...»
Слова такие старик сказал.
И внял его уговорам Урал»
На Гулистан жениться решил,
Отовсюду народ собрал
И пир большой провести поспешил.