|
|
Игорь Иванович Бабанов
Львов под русской властью. Украинский вопрос
Процесс по делу С. Бендасюка и товарищей
 Леонид Соколов. Львов под русской властью (1914-1915). - Алетейя. 2019
vk.com/doc399489626_503189905
А как в то же самое время обращались австрийские власти с русскими галичанами на своей территории? Незадолго до начала войны, с 9 марта по 6 июня 1914 года во Львове был проведен судебный процесс по делу С.Ю. Бендасюка и товарищей. Перед судом предстали обвиняемые в государственной измене активист русского движения Семен Бендасюк, студент Василий Колдра, и православные священники Максим Сандович и Игнатий Гудыма. В ходе длившегося почти три месяца судебного процесса обвинение полностью развалилось, и присяжные заседатели, далеко не будучи сторонниками русского движения, на вопрос о виновности обвиняемых в преступлении государственной измены единогласно дали отрицательный ответ, после чего председательствующий на процессе советник Высшего краевого суда Роман Левицкий огласил оправдательный приговор. Выйдя на свободу, все четверо решили обратиться к властям с просьбой о выдаче паспортов для выезда за границу. С. Бендасюк и В. Колдра, как жители Львова получили паспорта во Львовской дирекции полиции и в четверг 25 июня (за три дня до убийства Франца Фердинанда) выехали в Киев. М. Сандович и И. Гудыма, которые должны были получать паспорта в староствах по месту своего жительства, первый в Горлице, а второй в Бродах, не успели этого сделать. Как только началась война, австрийские власти сразу же арестовали М. Сандовича, его жену с маленьким сыном на руках, его отца, брата и других родственников. В тюрьме М. Сандовича продержали без следствия и допроса до 6 сентября, а затем расстреляли. Его родных вскоре после этого заточили в концлагерь Талергоф. За что же был расстрелян Максим Сандович, всего лишь несколько недель назад оправданный всеми голосами присяжных? На этот вопрос С. Бендасюк отвечал: «Его так невинно и ни за что расстреляли, как расстреляли и повесили, и убили тогда австрийские власти многих-многих русских людей. Вся его вина была, вероятно, лишь в том, что он был русский православный священник, расстреляли его за то, что был ревностный пастырь Православной Церкви и верный сын Руси». Игнатий Гудыма был арестован и отправлен в Талергоф; после перенесенных в концлагере лишений сошел с ума.
Польско-Австрийский процесс над Бендасюком и товарищи. На скамье подсудимых (слева на право) сидят: С.Ю. Бендасюк, о. М. Сандович, о. Гудима и г. Колдра Православный Русский Календарь (Кaлендарі Лемко Союза) за 1921 с.195
vk.com/doc399489626_503183290
http://lemko.org/books/index.html
Л. Соколов. Процесс по делу С. Бендасюка и товарищей
Когда украинским авторам приходится затрагивать весьма неудобную для них тему существования в Австро-Венгрии во второй половине XIX – в начале XX века русского движения, объединявшего в своих рядах галицких, буковинских и угорских (закарпатских) русинов, исповедовавших идею культурно-национального единства всей Руси, эти украинские авторы обычно, называя сторонников русского движения в Австро-Венгрии польским термином “москвофилы”, заявляют, что это была “московская агентура”, действовавшая по заданию российского правительства и на российские деньги. Об этом же в свое время постоянно твердила польская и украинофильская пресса в Австро-Венгрии. Однако, когда в 1882 году австрийские власти организовали показательный судебный процесс над сторонниками русского движения (вошедший в историю под названием процесса по делу Ольги Грабарь и товарищей), обвиняя их в государственной измене, то суд присяжных не признал подсудимых виновными в этом преступлении, и лишь потому, что процесс, имевший столь важное политическое значение, не мог завершиться вовсе безрезультатно, четверо из одиннадцати обвиняемых были осуждены по статье о “нарушении общественного спокойствия” и приговорены к тюремному заключению на срок от трех до восьми месяцев. К примеру, современный украинский историк Валентин Мороз, говоря о судебном процессе по делу Ольги Грабарь и товарищей, указывает: «Это был уникальный случай для украинства разбить одним махом москвофильское движение». По словам В. Мороза: «Именно в этот момент было легче всего доказать общественности, что вся эта политическая группа – это просто агентурная мафия на чужой (платной) службе. После такого удара москвофильство просто исчезло бы с политической арены как заметная величина». Упоминая далее редактора украинофильской газеты “Дiло” Владимира Барвинского, В. Мороз так пишет о галицких украинофилах-народовцах: «Конечно, Барвинский и все народовцы считали москвофилов врагами. Но когда появился случай начать против них войну на уничтожение (и действительно уничтожить их) – у народовцев не хватило характера». Народовцам тогда и в самом деле не хватало, даже не то что характера, а вообще политических сил для одоления русского движения. Ведь в начале 80-х годов XIX века украинофильское движение в Галиции еще не располагало сколько-нибудь серьезным влиянием, безусловно уступая движению русскому, для подрыва которого властями и был организован судебный процесс по делу Ольги Грабарь и товарищей. Главное же, чего не хватило организаторам данного процесса для достижения желаемого результата, так это фактов, доказательств, опираясь на которые можно было убедить суд присяжных в обоснованности выдвигаемых против подсудимых обвинений в государственной измене. И хотя сторонники русского движения не были врагами монархии Габсбургов, украинофилы смотрели на них как на своих врагов, потому что политическое украинофильское движение в Галиции для того и было создано, чтобы искоренить в сознании русинов идею русского единства. Обвинения “москвофилов” в государственной измене, в шпионаже в пользу России, на протяжении десятков лет не сходили со страниц украинофильских изданий. Разразившийся в 1908 году боснийский кризис поставил Австро-Венгрию и Россию на грань войны. Вооруженного конфликта тогда удалось избежать, но отношения между Веной и Петербургом существенно осложнились, что отразилось и на внутренней ситуации в Прикарпатской Руси – нападки на русское движение со стороны его противников усилились. Последовали аресты. В частности, в марте 1912 года подверглись аресту православные священники Максим Сандович и Игнатий Гудыма, также были арестованы активист русского движения Семен Бендасюк и студент Львовского университета Василий Колдра. Для характеристики положения, в котором находились тогда галицкие русины, не вставшие в ряды украинского – “мазепинского” – движения, приведем отрывки из статьи под заголовком “Травля не прекращается!”, опубликованной в 1912 году в газете “Прикарпатская Русь”: «...нет дня, нет номера польской или мазепинской газеты, в котором не было бы полицейского доноса на наших людей и фантастических вымыслов о мнимой ужасной “руссофильской” опасности будто бы угрожающей со стороны мирных русских крестьян всем полякам, евреям и мазепинцам. Польская печать, особенно же еврейско-“неподлеглосцевые”(“неподлеглосць” – по-польски “независимость”. – Л.С.) листки пишут страшными красками “московского” черта на стене, и то не под видом “казака” или “солдата”, а “москалефильского хлопства” т.е. наших мирных и терпеливых крестьян. Цели и намерения клеветнических доносов и фантастических вымыслов – очевидны: заставить краевой “ржонд” (правительство. – Л.С.) и без того пускающий против нас “все средства”, хватиться еще более крутых и безжалостных мер в борьбе с русским национальным лагерем, и, с другой стороны, настроить против нас все решающие факторы и все польское общество. Недавно всю польскую и мазепинскую печать обошло сенсационное сообщение из Лемковщины, что там, под влиянием “российских” агентов, готовится чуть ли не вооруженное восстание [...] Бульварный еврейский “Wiek Nowy” сочиняет о “москалефилах” столь ужасные истории, что от них стают дыбом курчавые волосы всем его “неподлеглосцевым” читателям». По словам упомянутой еврейской газеты: «“Москалефильское хлопство” – все сплошь и рядом получает рубли из России и явно угрожает всем полякам, украинцам и евреям, так что ныне никто из них не смеет даже показаться на улице». «Мазепинские газеты не отстают в полицейском рвении от польских. “Дiло”, хвастающее своими близкими товарищескими отношениями к официальной жандармерии, в одном из последних своих номеров называет фамилии всех священников “руссофилов” из окрестностей Гусятина, которые, по его мнению, “опасны для государства”. [...] “Руслан” же прямо из шкуры вон лезет, чтобы успеть перепечатать из польских газет все доносы на “москвофилов” и по возможности прибавить к ним новые, собственного изделия». Доносительская кампания в прессе приняла такие размеры, что на нее обратили внимание даже в Вене, не привыкшей к “галицким методам” печатной борьбы. «Там должно быть встревожились и поверили, что Галичина в самом деле сплошь и рядом залита “российскими” агентами и рублями и что русское население действительно готово броситься “резать поляков, жидов и украинцев” и, должно быть потребовали разъяснений от краевого “ржонда”». По поводу распространяемых прессой слухов о том, что «будто бы среди русского населения под влиянием российской агитации массово проявилось враждебное настроение ввиду польского населения и в особенности ввиду евреев», наместник Галиции разослал официальное сообщение, в котором, в частности, говорилось о русском движении: «Президиум наместничества, который на это целое движение обращает самое тщательное и постоянное внимание, должен установить, что большинство этих слухов оказалось плодом фантазии и вредной паники, лишенной всякого фактического основания [...] русское население вообще ведет себя мирно и что нет оснований опасаться волнений на социальной, религиозной или национальной почве. Тем паче вредным является распространение таких опасений и неверных слухов». Вышеназванная статья в газете “Прикарпатская Русь” завершалась следующими словами: «Да, агитаторы, распространяющие крайнее недовольство в массах русского крестьянства, толкающие его на отчаянные шаги, имеются в Галичине в изобилии! Но они не из России, даже не из среды русских галичан. Ищите их среди виновников несчастного положения наших народных масс, среди вековых поработителей нашего народа, среди социальных и национальных угнетателей русского автохтонного населения!» ... ... ... Прения сторон завершились. 6 июня 1914 года, перед тем как присяжные должны были отправиться в совещательную комнату для вынесения своего вердикта, к ним обратился председатель Р. Левицкий, который закончил свое выступление такими словами: «Принимая во внимание, что нынешний процесс был действительно исключительным, что отозвался громким эхом за границами нашего края и является принципиально важным для интересов Династии, Государства и края, вы должны оценить, была ли деятельность обвиняемых для Династии, Государства и края полезной или такой, которая могла причинить им вред и подвергнуть опасности. Надеюсь, что ваш вердикт будет отвечать вашему высокому призванию, как судей присяжных, и в этом убеждении вручаю вам акт». В 11-45 присяжные удалились на совещание, которое продолжалось до 17-30. После завершения совещания глава скамьи присяжных д-р Верещинский зачитал вердикт, который многочисленная публика, собравшаяся в зале, ожидала с большим напряжением. На вопрос о виновности обвиняемых в преступлении государственной измены все 12 присяжных единогласно ответили: “Нет”. После зачтения вердикта присяжных председательствующий на процессе советник Р. Левицкий огласил оправдательный приговор. Итак, что же показал длившийся почти три месяца судебный процесс. При разбирательстве по делу С. Бендасюка главное внимание было уделено не заведомо беспочвенному обвинению в шпионаже, а участию С. Бендасюка в организации русских бурс, в которых воспитание велось в русском национальном духе, и преподавался русский литературный язык. Только допрос свидетелей по вопросу о бурсах занял шесть дней. Обвинение особо отмечало, что для бурс приглашали учительниц из России. Но никто не сделал даже намека на то, что эти учительницы были шпионками. Суть дела заключалась даже не в том, что они приехали из России, а в том, что они были учительницами русского языка. (Кстати, когда в свое время понадобилось сочинить угодную для властей Галиции версию истории Руси, они пригласили из России Михаила Грушевского и сделали его профессором Львовского университета.) Однако, участие в организации русских бурс и содействие распространению русского языка не давало, согласно закону, оснований для обвинения С. Бендасюка в государственной измене. Обвинение В. Колдры в антигосударственной агитации держалось, как выяснилось, на показаниях какого-то старого алкоголика, ранее судимого за лжесвидетельство. А потратив день на чтение повести Гоголя “Тарас Бульба”, суд так и не обнаружил в ней антигосударственного, с точки зрения Австро-Венгрии, содержания. Инспирированное чиновниками местной администрации, желавшими избавиться от православного священника И. Гудымы, обвинение против него и против М. Сандовича в шпионаже посредством измерения моста, “подкреплявшееся” показаниями принужденного к этому сторожа и доносом алчного до денег платного осведомителя, было настолько нелепым, что разбирательство по этому делу неоднократно сопровождалось смехом в зале. Не удивительно, что состряпанное таким образом обвинение в ходе судебного процесса полностью развалилось, и присяжные, далеко не будучи сторонниками русского движения, признали представших перед судом активистов этого движения и православных священников невиновными. За два года, на протяжении которых шло предварительное следствие, вполне можно было бы собрать факты, при условии, конечно, что таковые вообще имелись, позволяющие доказать виновность обвиняемых. Но как бы долго ни тянулось следствие, оно не могло обнаружить того, чего не было. Пойдя на поводу у украинцев, заполнявших страницы своих печатных изданий доносами на русское движение и постоянно призывавших к расправе над ненавистными “москвофилами”, власти Галиции, организовав, наконец, показательный судебный процесс по делу С.Бендасюка и товарищей, сами, что называется, сели в лужу. На процессе публично, с соблюдением всей юридической процедуры была доказана абсолютная безосновательность возводимых против сторонников русского движения в Галиции обвинений в государственной измене. Вместе с властями были посрамлены и украинцы, желавшие руками властей расправиться со своими идейными противниками. Нашим современникам практически ничего не известно о процессе по делу С. Бендасюка и товарищей. Поэтому нынешние украинские авторы, говоря о русском движении в Австро-Венгрии, имеют возможность беспрепятственно повторять тогдашние пропагандистские вымыслы о “московской агентуре”, полностью опровергнутые в ходе упомянутого процесса. Продержав под арестом два года ни в чем, как оказалось, не виновных людей, галицийские власти не смогли, действуя в рамках закона, осуществить расправу над представителями русского движения в Галиции. Но время, когда подданные Австро-Венгерской империи могли рассчитывать на соблюдение хоть какой-то законности, было уже на исходе. 28 июня 1914 года в боснийском городе Сараево прозвучали два пистолетных выстрела, оборвавшие жизнь наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги. Через месяц началась война... Л. Соколов. Осторожно: «украинство». 2009
vk.com/doc-33664128_351302366
|
Вакансии для учителей
|
|
