Владимир Николаевич Моисеев

Папка "разные"

КАБИНЕТ

Моя профессия

Добрые волшебницы (Музыкальным руководителям - вечным "дошколятам")

Марина Мишакова

Земля всё время крУжится,
Проходят год за годом.
А мы – жара ли, стужа ли –
Всё водим хороводы.

Спрошу сейчас серьёзно я.
Попробуйте ответить:
Мы с вами люди взрослые,
Или по жизни – дети?

То вдохновенно дрыгаем
«Копытом», как лошадки,
То зайчиками прыгаем…
А, значит – всё в порядке:

И будет праздник сказочный,
И смех ребячий звонкий,
И засияют радостно
Лучистые глазёнки.

И, не успев закончиться,
Всё повторится снова:
Вот музыка, и творчество,
И свет идеи новой,

Фантазии рождаются,
Костюмы ночью шьются,
И танцы сочиняются,
И песенки поются.

Спрошу сейчас серьёзно я.
Попробуйте ответить:
Мы с вами люди взрослые?
Да.
Но немножко – дети...

…Пускай планета вертится,
Считать года не надо!
Мы – добрые волшебницы,
И детство с нами рядом.

Орлята

Там ара Левашева

Мои курносые, вихрастые
орлята шумные, горластые,
вы разлетелись по судьбе,
придумав важное себе.
А я как-будто бы вчера
входила в класс и уж с утра
вы улыбались мне открыто,
вы мне душою не изрытой,
дарили солнце, воздух, время,
и я вам безгранично верю.
В окно врывался лучик зорьки,
шептал о чём-то Натке Борька,
Дениска дёргал за косичку
свою курносую сестричку.
Я на доске писала мелом,
а за спиной моей несмело
о чём-то тихо говорили,
весёлые звонки звонили.
Из года в год я А+В,
они давно в твоей судьбе...
Но я Учитель всё равно,
на школьное гляжу окно,
и вижу в нём МС КВАДРАТ,
и слышу всех своих орлят!..

Учительское

Ренэ Леклер

Где вы, мои дети,
Выросшие ученики?
Разбросаны по планете
Привитые мной дички.

Неважный я был Мичурин:
Привой - это был я сам.
А жизни иной рисунок
Прописан по адресам.

Учили иль не учили,
Верили мне иль нет,
Но то, что потом случилось,
Неведомо вовсе мне.

Вот если нам всем собраться,
То я бы - истинный бог ! -
С вами хотел поменяться
И выслушать ваш урок.

Сны учителя

Нина Брагина

Да, помню, дело было в воскресенье…
Я начитался школьных сочинений.

Улегся спать. Ну, как обычно, в спальне.
И снится: я у Троекурова на псарне.
Голодные! Ах, покормить забыли!
Его собаки гоночные выли.

Проснулся и – скорей на бок другой…

Вот Медный Всадник – образ дорогой.
Петр Первый прыгнул с пьедестала, хохоча!
И за Евгением – копытами стуча!

Ох… Поискал для сна в аптечке средство…
Папаша Чацкого! Он умер в детстве!

Лег на подушку, полежал, и слышу …
В смятении родители у Миши...
- Когда мы жили в Петербурге, (вот явленье!) –
Родился Лермонтов у бабушки в деревне.

Лег поперек кровати… Ужас был таков:
На поле боя крики, стоны мертвецов!

Я поменялся: голова – с ногами…
На бал к Ростовым, в позапрошлый век.
Да, Пьер Безухов – светский человек.
И потому мочился он духами.

Вскочил и сбегал в туалет...
Заснуть не смог... Ну, что за бред!

Но все же задремал… и в мыслях сонных
Уж на дуэли Ленский в панталонах -
И разошлись они… Раздался выстрел! Он…
А! тут вскочил я! Слава Богу, это сон!

Учительница

Надежда Радченко

Конский хвост, взъерошенная чёлка
И волненье выдающий взгляд –
Практиканткой, юною девчонкой
В класс вошли Вы сорок лет назад…

Хвост сменился строгою укладкой,
Посерьёзнел взгляд поверх очков -
Вечные каракули в тетрадках
Ваших дорогих озорников…

На висках блестят седые прядки,
И давление прыгает подчас…
Но глаза сияют – всё в порядке!
И опять торопитесь Вы в класс.

И снова о школе. На уроке

Айк Лалунц

А сегодня урок рисованья

я у первого класса веду.
Ветер долбится в школьное зданье.

Снег усыпал деревья в саду.
Ну, а в классе тепло и сердечно,

светит лампы блестящий сапфир.
И цветёт на рисунках беспечно

удивительный сказочный мир.

Чудеса здесь на каждой тропинке:

Карлсон прячется в чаще лесной,
Чиполлино сидит на машинке,

и Яга мчится в ступе с метлой.
Дед Мороз и Снегурочка в парке

рядом с ёлкой до самых небес
Раздают ребятишкам подарки.

А Матроскин на горку залез.

Буратино, Алиса, Емеля,

Печкин, Золушка и Айболит…
Здесь с картинки любой, в самом деле,

детство прямо мне в душу глядит.
И рисуют мои первоклашки,

вдохновенно, легко, от души,
Все в мечтах, и не знают поблажки

кисти, краски и карандаши.

Ах, зима! Снова сказка повсюду.

Кружит, вьётся над миром снежок.
Первоклассникам верится в чудо,

в Новый год, в Дед Морозов мешок.
Ёлки, горки, коньки и салазки

пусть им детство подарит сполна.
Первоклассникам верится в сказку,

пусть подольше продлится она.

Размышления у школьного порога

Людмила Станоженко

Как трудно быть учеником сегодня!..
Вас счастье посещает только раз:
Когда шагаете вы в первый класс,
Пятерки получаете или учитель,
Не скупясь, вам похвалу воздаст.

Как жаль, что, получая корм, птенцы
Не всю полезной пищу называют.
А после, перья растеряв, все крошки
Собирают от брошенного каравая. А тех,
Кто пек его, совсем не вспоминают.

И все же почему, кто думал о тебе, не спал ночей,
Не назван был учителем и другом?
Быть может, болен ты недугом
Или, не понятый никем,
Ты оградил себя волшебным кругом.

Никто не захотел услышать голос твой,
Похлопать по плечу и счастьем поделиться.
А почему глаза ты спрятал под ресницы?
Быть может, в роботах-учителях
Мелькнули человеческие лица?

Мой ученик, в какой уж раз
Шагну тебе навстречу первой.
Давай скатаем в снежный ком твои обиды,
Мои нервы. Забудем, кто был прав и виноват
И кто был слову данному неверный.

Дождемся первых солнышка лучей,
Растопим глыбу снежную скорей!
Пусть будет пониманье, мир меж нами!
И где потом и кем бы ты ни стал,
Учитель горд всегда учениками.

Школа

Моспарнас

Из вас кто знает это слово?
Нам нет понятья на земле
Такого светлого, простого,
Всего чудесней, столь родного.
Известно всем - ведь это школа!

Здесь столько доброты, покоя,
Сколь нет ни в городе, селе.
Учителя добры с тобою,
Вчастую жертвуя собою.
Доброжелательны к тебе.

С улыбкой, чуткостью подскажут,
Свой долг никак не предадут.
Ребята мелом доску мажут,
Доклад мечтательно расскажут,
Преподавателя уважут
И уж потом домой идут.

А сколько доблестных мужей
Из стен своих ты выпускала!
За сотни лет, что ты бывала.
Достойных не прогнав взашей!

Судьбу учеников меняла,
Начисто затирая лист.
А каждый, тот, чей почерк чист,
Тобой кто трёпан был не мало -
Отличник или хорошист!

Идут года - все мы взрослеем,
Судьбы дать шанса не спросив.
Своих детей уже взлелеем
Да школ уроки не забыв...

Библиотекарь

Ольга Шаблакова

Едва начнется фильм «Библиотекарь»,
Смеется муж, зовет меня смотреть:
Тут про тебя «крутяк» опять, мой пекарь,
Брось пироги, не дай им пригореть.

Пусть веселится, что мне скарабеи.
Мои жуки во много раз шустрей.
Им книжку дай, где есть драконы, феи,
Пираты — победители морей.

Они скелетов, мумий не боятся.
Всё просят: нам бы что-нибудь страшней!
О сказках им не смей и заикаться
В их шесть и семь — начале «взрослых» дней.

То «Сумерки», сверкнув глазами, просят,
То с верхней полки (видят!) «Чашу тьмы».
Куда их телевидение уносит?
Как их вернем к Литературе мы?

Немногие — читают увлеченно.
Но большинство («глядетели») - глядят
В картинки, и позевывая сонно,
Кто жвачку, кто конфетину едят.

У многих мамы-папы не читают,
И в доме детских нет в помине книг...
И в школе этих дыр не залатают,
Когда сидят в планшетниках они.

Но я пока надежды не теряю,
Подсовываю каждому — свою.
На лучшем их вниманье заостряю,
На том в своей профессии стою.

От Агнии Барто, как мастодонта,
От Сефа, Михалкова, Маршака
Я буду открывать им горизонты,
Закрытые безвкусицей пока.

Всего и нужно - хоть один разочек
Так удивить их, захватить, пронять,
Чтоб захотелось очень-очень-очень
Им книжки интересные читать!

Почтальонка

Леди Дождик

Вчера – капель, а нынче – подморозило.
Стоят берёзы в ледяном плену,
Окрашены стволы на солнце розовым,
Отдав снегам теней голубизну.

Блестит дорога ледяною плёнкою,
Под валенками слышен громкий хруст.
Я двадцать лет служу тут почтальонкою
И все деревни знаю наизусть.

Платок покрылся белою махрушкою,
Но я уже вхожу в знакомый дом,
Где пахнет печкой, молоком, ватрушками
И где в надежде ждут меня с письмом.

Хозяйка дома радостью засветится
И разольёт по чашкам крепкий чай,
Порадуется: «Дочь приедет, встретимся…»
Попросит: «Ты ещё раз прочитай…»

И слушает, слезу смахнув украдкою
Письмо… который раз одно и тож.
Очки-то есть, да стёкла не в порядке там…
И буковки – никак не разберёшь.

Как бахрома сосульки наморожены,
Вокруг деревни – ёлок хоровод.
Иду домой знакомою дороженькой –
Как леденцы блестит на солнце лёд.

Зрителю

Ирэн Чайка

Гастроли, съемки, плотный график. Время
Проносится за окнами вагона.
Жизнь-режиссер, которой слава - бремя,
Меняет суетливо дни-перроны.

И снова сцена. Занавес. Кулисы.
В антракте кофе взбадривает тело.
А для души нет лучше бенефиса.
Она под гром аплодисментов пела.

Мой зритель, наши с вами жизни - нити,
Сплетенные судьбой в клубок единый.
Случайно иль нарочно не прервите
Связующий с прекрасным путь сей длинный!

Надежду поддержать...

Фрида Полак

Встаёт над миром сказочный рассвет,
Но для меня всё проще и печальней:
Физ-отделенье в клинике недальней,
Родной «пейзаж» – массажный кабинет.

Здесь всюду благодушие царит.
Детишки молчаливы, к сожалению:
Прикованы к постели от рождения –
Серьёзный взгляд и взрослый, грустный вид.

Хотя у них в сердцах – страданий соль,
Меня заметив, сразу оживают
И ручки тянут – радуются, знают:
Массаж на время отодвинет боль.

Читая благодарность по глазам,
Теплом души готова поделиться,
Поймать улыбку слабую на лицах,
Об их судьбе взываю к Небесам.

Пусть повседневность горечи полна,
Облегчить их судьбу – моё желание,
Призвание, любовь и сострадание –
Секрет успеха в том, убеждена!

Глаза порой о многом говорят.
И если в них надежда засияла –
А это для больных не так уж мало! –
То выбрала профессию не зря…

Баллада о Величестве и электричестве

Руслан Цвиткис

Король (его Величество) сказал Её величеству,
Чтобы Её Величество включило электричество. Но слышит он тогда
Ответ Её Величества: "Боюсь я электричества и не пойду туда.
Мне инструктаж не делали --- ни разу, никогда.
Вот если бы мне сделали, тогда --- включила б, да!

Сейчас давайте кушать мы, а после будем слушать мы
Тех, кто про электричество смог нужное количество
Прочесть премудрых книг --- и мыслью в них проник."
"Прошу назвать, сударыня (Вам буду благодарен я) хотя б один пример."
"Один? Один --- не тысяча. Один-то уж отыщется: электрик-инженер."

И вот Его Величество, и вот Её Величество
Всё-всё про электричество узнали (ну,почти):
Где, что и как включается, что дальше получается,
Как избежать опасности...Что,есть ещё неясности?
Прочти получше правила --- и ты поступишь правильно; инструкцию прочти!

И вновь Его Величество сказал Её Величеству,
Чтобы Её Величество Включило электричество (а то совсем темно).
"Раз я проаттестована --- включать уж не рискованно.
Я щёлкнула "включательно" ---и свет! И --- замечательно!
Вам,сударь, всё по нраву ли? О!Вы меня поздравили!"...Порадуемся.Но!..

Не шутки --- вещь серьёзная: таится сила грозная в электропроводах.
Тут могут быть последствия --- до штрафа,травмы,следствия; не просто Ох да Ах!
Кого считать ответственным за обученье действиям, принятье должных мер?
Теперь ответ известен нам: тут должен быть ответственным
И будет тут ответственным электрик-инженер.

Профи

Виктор Колесников 6

Профессиональные садоводы -
Люди особой породы.
Образованны, но не речисты.
И натруженную ладонь
Пожимаешь с особым смыслом:
Человек сохраняет огонь
На земле, где тепла так мало,
Где пустыня и море зла.
А вот этот умелец бывалый
Алый знак своего ремесла
Носит тихо, как сельский священник.
Почва выбрала и призвала,
Дав не славы ему, не денег,
А от рая чуток с угла.

Мир орнитолога

Владимир Паевский

В забытом детстве, среди мрачных улиц,
Средь гимнастерок, гильз и кумача,
Ко мне вдруг нежно крылья прикоснулись,
И мир открыли в сказочных лучах,
Мир радости в воздушных пируэтах,
Звучанье страсти сотен голосов,
И радугу в мелькнувших силуэтах,
И тайну гнёзд средь шороха лесов.
С тех пор волшебных птиц земное чудо
Со мной повсюду, в яви и во снах,
От чар колибри в блеске изумруда
До беркута в заоблачных высях.
В палитрах всех несметных вариантов
Искал путь эволюции в мирах,
В картинах на страницах фолиантов,
И в птицах на заснеженных горах…
У формул энергетики и роста
С надеждою искали мы ответ,
Какой наукой дышат у форпоста,
Когда идей безумных больше нет.
Когда ж в штрихи прочтенной кладограммы
Ворвался смысл от ядер с ДНК,
Какою странной и нелепой драмой
Нам застучала истина в висках!
Уж не помогут прежние сравненья,
Ни форма клюва, ни крутой полёт,
И дивное у птицы оперенье
Нам истины теперь не принесет.
Мир орнитолога почти разрушен,
Незыблемых границ исчез закон,
И наши знанья, дик и равнодушен,
Затопчет в грязь генетики дракон.
Но нам остался, пеньем восхищенный,
Порыв любви в пристрастиях души,
И птицами всё так же освященный,
Мир орнитолога ничем не заглушить.

Ты - журналист...

Светлана Карпук

Ещё на улице темно,
            а ты с постели
Себя пытаешься поднять...
            ну, в самом деле -
Настал желанный выходной,
            у всех суббота.
Но ты не все, ты - журналист,
            и вновь работа!
Пора-пора уже вставать,
            забыв о чае,
Из области "крутых" гостей
            бежишь-встречаешь.
Всё зафиксировать успеть,
            узнать: а что там?
И - будьте, гости, так добры -
            на память фото.
Ещё разок, ещё другой...
            И вновь в дороге.
Не зря же люди говорят -
            нас кормят ноги.
Блокнот и ручка при себе,
            походкой быстрой
Спешишь туда, где на столе
            листочек чистый.
Его нещадно исчеркав,
            пульнёшь в корзину,
Ты написать всегда изволь
            красиво, сильно,
Чтобы читатель, замерев,
            вздохнул: "Вот, правда!"
Ты - журналист, и знаешь сам,
            как это надо!

Сын геолога, сам не геолог

Евгений Крысин

Перед обществом каюсь, во-первых,
в двух вещах, абсолютно простых:
я учился осваивать недра,
к остальному я был — во-вторых.

Сын геолога, сам не геолог
(замечательный синий диплом) —
натуральный карьерный технолог,
«карьерист» с ярко-серым умом.

Я учился в особенном вузе,
мог уйти и в запой, и в забой.
Горных вузов в Советском Союзе
было три, и один из них — мой.

Как давно это было! Забыта
бесполезная уйма наук.
Я — страны персональный убыток
в сотни тысяч увесистых «штук».

Но бывал временами полезен
кое в чём, кое где, иногда,
если временно не куролесил,
ради цели себя обуздав.

А осваивать недра не стал я,
жизнь лавиной скатилась с горы.
Тут и истина вскрылась простая —
то и главное, что «во-вторых».

Пастушка

Татьяна Шкодина 2

Провинциальная "пастушка" –
Уборщица в ночном депо.
Метла в руках ее послушна,
И незатейливый декор
Цветастой шелковой косынки
Так простодушно некрасив…
К рукам прилипшие соринки,
Морщинок мелких паутинки…
И безнадежность перспектив.

Трамваи спят, собравшись в стадо,
Отдав метле дневную грязь.
Пастушка их обводит взглядом,
С ночной усталостью борясь.
И вот, на стыке дня и ночи,
При свете блекнущей луны
Надежда в пятнах червоточин
Нахлынет сном что было мочи,
И в этом нет ничьей вины.

Приснится луг, цветущий ярко,
И колокольцев тихий звон…
Металл трамвая дышит жарко,
Спугнув минутный легкий сон.
Мечта мелькнёт хвостом кометы –
Пусть на один короткий миг…
Обычный сор. Блестят монеты,
Взлетают под метлой билеты,
Но нет счастливых среди них.

Счастливая ночь

Валентина Калёва

Бежит фельдшерица Танюша на вызов
По тракту лесному впотьмах.
Девчонка совсем, но не терпит капризов
Профессия - прячется страх
Куда-то под сердце, под рёбра, и глубже -
Иначе девчонке нельзя:
Зовёт её дело, которому служит,
И ждёт непростая стезя.
В деревне за лесом тяжёлые роды -
Тревожно звонил телефон...
Но вдруг очертанья фигуры дородной,
В просвете тропы - существо.
Медведь или лось? Оказалось - мужчина:
Послали навстречу, ура!
Улыбчивый парень надёжно и чинно
Татьяну провёл до двора.
Часа через два народился мальчишка,
И крик его песней звучал:
Для докторши юной - девчонки-трусишки -
Он первым из тысячи стал...

Конечно, наутро недавний знакомый
Понёс чемоданчик с крестом,
Устало шагала девчоночка-гномик
С ним рядом в общаговский дом.

Для них та дорога счастливою стала -
Есть дети и внуки, почёт.
Давнишняя ночь светит парусом алым
И мысленно в юность влечёт.

Первый самостоятельный полёт

Геннадий Солодилов

–– От винта!
–– Есть!
Как песню пропели.
Чуть дрожит от вибраций перкаль*,
Сто коней, запряжённых в пропеллер,
Через миг понесут меня вдаль.

По неровностям лётного поля,
С нетерпеньем справляясь едва,
Я на старт, как на пир, на застолье
Подрулил свой родной УТ–2.

До последней секунды не верю,
Что один в океан погребу,
Что стою я сейчас перед дверью,
За которой дорога в судьбу.

Запросил у курсанта–стартёра
Разрешения взмахом руки,
Ручку газа – вперёд до упора...
Ах, как крылья у парты легки!

Дальше будет и жизнь и работа
Но они, словно сон промелькнут.
Превратили мальчишку в пилота
Эти десять звенящих минут.

Рождение кукол

Иволга 2

Мечта меня преследует, читатель, ты поймёшь,
Ваять, лепить, выдумывать волшебных кукол,
Шить платья им с оборками и юбки солнце-клёш,
Под крылышками глаз огонь зажечь, не скуку.

Ожившая Алёнушка глядит в зеркальный пруд,
На камне бисер жёлт - осиновые листья,
Две круглые слезиночки фарфорово текут
Печаль-тоску излить, о братике молиться.

Не барби - кудри взбитые и макияжа блеск,
Не нэцкэ* - коротыш чуть выше пьедестала,
Снегурка наша русская, вся в кружеве небес,
Завьюжена парчой, заснежена крахмалом.

Из проволоки бронзовой плету тугой каркас,
Коса и сарафан не скроют гибкость стана,
Ресниц густых воробушки кружат у карих глаз,
Полна любви и чар стоит пред вами Анна.

Каренина и Снегина - все Анны из любви,
Любить - таков удел - на век или минуту,
Платок узорный, радужный потуже затяни,
Красавица моя, сударыня Анюта.

Избранные Богом

Татьяна Овчинникова 4

Больные, как пёстрые бабочки, рвутся на волю,
Стараясь быстрее забыть о бессонных ночах,
Наполненных страхом, внезапной физической болью.
Их ждёт тёплый дом, где пылает домашний очаг,
Где всё помогает: и стены, и близкие люди, -
Где в даль уплывает печальный врачебный прогноз.
Но только хирурга больной никогда не забудет -
Того, кто ему избавленье от боли принёс.
Такая работа дается лишь избранным Богом:
ОН в руки хирурга вложил необычный талант,
С которым отправился врач по тернистым дорогам.
А жизнь пациента - его мастерства результат.

Из белых палат улетают больные на волю –
Хирург остаётся: обязан он людям помочь,
Когда к ним в окошко стучится внезапное горе,
Вмиг солнечный день превращая в холодную ночь…

Какая-то работа

Николай Агеев 2

Была она привычной
Одной из рядовых,
На первый взгляд - обычной.-
Возможно, вы правы?

Всегда коробка с пломбой,
А что там в ней внутри
Ты узнавать не пробуй
Беды не натвори.

Ох! Как осточертела
"Квартира" на двоих.
Нам каждому хотелось
Побыть среди других.

Но разойтись не можем
Поскольку цель одна,
Лишь впечатленья множим
Взирая из окна.

Не можем мы вернуться,
Нам можно лишь вперёд,
Порой "переобуться",
Пополнить, что "сожрёт".

В "квартире" нашей знойно,
Не освежает люк.
Но на душе спокойно
Коль ровен "сердца" звук.

Хоть это не Сахара
Жарою схожа с ней,
Чернеем от загара
Под крышею своей.

Становимся всё злее,
Жара, не продохнуть.
Закончить бы скорее
Этот - кошмарный путь.

Дождались. Слава Богу!
Прошли мы все круги.
Сдаём свою «берлогу»
Хозяевам другим.

Прихорошась немного
Пора в обратный путь,
Вся наша жизнь - дорога-
С неё нам не свернуть.

А там опять сначала
Нас двое и фургон.
В кабине места мало,
Под пломбой много тонн.

Сказал однажды кто-то
Хвативший через край.
-Какая-то работа,
Сиди и отдыхай!

Вершина

Павел Галачьянц

Я не чувствую рук и не чувствую ног.
Задыхаясь иду на подъёме.
Мой товарищ радист. Он красив – Полубог!
Тоже выдохся, не до приёма…

Мы несём на подвязах чугун реперов
И – потом, среди скального грунта,
В засверлённых отверстиях, с музыкой слов,
Знак вмуруем здесь с якорем гнутым.

А, затем – пирамидой украсим труды
И покрасим её, для надёжи.
И, расставив треногу, замерим углы.
Пригвоздим, словно - саблю, да в ножны!

А потом, новый азимут взяв поутру,
«Засадив» из ракетницы в небо,
Мы уйдём на вершину, другую. На ту,
На которой никто из нас не был.

Ну, а после неё, отдохнём на холмах,
Или , где у ручья, на распадке.
Приготовим чифирь, рыбу в белых грибах
И заснём на пол суток в палатке…

Я, ещё и теперь, просыпаюсь в поту
На кровати в ухоженном доме.
И стою, не зайдя на вершину, на ту!
Рвётся сердце моё на подъёме…

Поэт - профессия?..

Мила Григ

Вам не найти среди профессий
Строки с названием «Поэт»,
В Реестре назначенья пенсий
Подобной строчки тоже нет.

Поэт — профессия? Не скрою —
Частенько слышу: «Баловство!»
Поэт — он был всегда изгоем,
Что для России — естество.

Он сердцем мир воспринимает,
И если бросит взгляд вокруг —
Не просто видит — со-зер-цает
Зеленый лес, весенний луг.

Где равнодушно все проходят,
Имея шоры на глазах,
Он красоту везде находит,
Умея выразить в словах.

Поэт стихами души греет,
В них дождик с радугой-дугой,
Поэты так сказать умеют.
Как скажет вряд ли кто другой.

Вас строчки уведут в пустыни,
Где нестерпимая жара,
А вскоре вы уже на льдине
Или в палатке, у костра.

Так что же всё-таки такое
Поэта труд? Он — баловство?
Скажу с открытою душою —
По высшей мерке Мастерство!

Промысловик

Русаков Григорий

На закате, вдоль русла реки голубой,
Среди скал взгромоздившихся к небу,
Нарушая вечерней прохлады покой
Брёл медведь-великан, старожила лесной,
По лосиному старому следу.

Шёл себе не боясь, наш хозяин тайги,
Любопытно вокруг озираясь,
Он не слышал вдали человека шаги,
Как скрипели резиной чуть-чуть сапоги
И как тихо охотники крались.

Возле старого, вросшего вечностью пня,
Сочной зелени пышные травы,
Тихий шелест осин и журчанье ручья
В этот вечер чудной, в окончании дня,
Не желали кровавой расправы...

Но азарт нерушимый, взведённый боёк,
Разносили по нервам ток быстрый,
Пальцы гладили ствол и подался курок,
И раздался пружины безмолвный упрёк...
Тишина обомлела...безумия выстрел...

Колыхнулся медведь, задыхаясь, хрипя,
День и ночь поменялись местами
И в агонии, часто вдыхая в себя,
Он лишь выдохнул раз...и с тоскою глядя...
Повалился на землю с кустами.

Стекленели глаза, улетала душа...
И проклятья неслись возвращаясь...
Я подумал: "Зачем мне работа нужна?
Если смертью чужою она рождена..."-
Каждый раз по ночам просыпаясь...

Продавщица

Людмила Скребнева

В мутные окна темно-синий
Бархатный вечер смотрит.
Я работаю в магазине,
Что теперь моя жизнь стоит?

Здесь нет смены времен года,
Здесь пылятся цветов охапки,
Здесь меняется разве что мода -
Платья, туфли и шляпки.

Разменяю года на сдачу,
Вечер звезды уронит в лужу.
Я чужими деньгами пачкаю
Руки, глаза и душу.

Ах, как дамы нарядны и милы!
Друг на друга похоже одеты.
Голосами придушенно-злыми
Всё дают и дают мне советы:

Что живу я и скучно и плохо,
Что любовников не имею,
Всё жалеют меня и жалеют
Каждым жестом и вздохом.

Поднимаю с улыбкой ресницы,
Взгляд приветлив, привычно спокоен.
А внутри меня, как в темнице,
Тайный узник плачет и стонет.

Ног не чуя, вечером поздним
Выбегаю я прочь из клетки.
В лужах плавают этикетки,
А на небе сияют звезды.

Музыканты

Ольга Флярковская

Есть люди, а есть музыканты,
Поэты, жонглёры… скитальцы!
Не блещут на них аксельбанты,
Рыжьём не увешаны пальцы!..

Их души – как дыры в озоне!
И хлещет метель оголтело
Всех чудиков стихопромзоны,
Своё подставляющих тело!

Покоя не ведают ноги,
Их детям знакомо сиротство –
Фанатиков трудной дороги,
Что творческой болью зовётся!

Стезя не бывает простою...
К романтикам жизнь безучастна,
Хоть их назначенье святое -
Будить нас мечтой о прекрасном!

Есть люди, а есть музыканты,
Артисты… таланта скитальцы!..
Им вечность заводит куранты,
А время ломает им пальцы!

Но тянутся струны на небо,
И в тайной тоске бестолковой
Наградою скудного хлеба
Рождаются образ и слово!

По скулам гуляли перчатки,
Толпа на подмостки плевала…
Лепила судьба опечатки,
Зато их Любовь отпевала!

Чем глубже рубцы на страдальцах,
Тем лучше стихи их и танцы!
А души кровавой дорогой
В конце добираются к Богу…

аРхимик

Серафима Ермакова

Тяжёлой россыпью бумажные дары
В архив несут с утра упорные данайцы,
И странным зеркалом от них лоснятся пальцы,
А буквы кружатся как стайка мошкары.

Хрустит приятно свежесорванный листок,
И дело розой расцветает. Будто в схиме -
В халате сером архивариус-алхимик
В настольном тигле вместо меди плавит ток.

Здесь трудно сразу разобрать - который год,
И проступает желтизна в часы пустыни,
Всего прошедшего - на русском, на латыни -
Страницы лучшие - эссенция, исход.

А в краске штемпельной один и тот же тест,
Как ни сощуришься - такой же отпечаток,
И нумератор, что диковинный початок,
Меняет вечность - как стабильности протест.

Здесь солнце тусклое - с восьми и до пяти,
Но светит ярче Диогеново наследство,
И память горькая - проверенное средство
От пыли, пущенной в глаза на полпути...

Моя профессия

Александр Мецгер

Пот в глаза - дождем соленым,
И шершаво стало в глотке
Я на крыше раскалённой -
Как карась на сковородке.
В голове мозги тупеют,
Мысли жалкие, чужие,
А в глазах, то потемнеет,
То, порой, круги цветные.
Воздух горький и палящий,
Тень - антенны столбик жалкий.
Лишь мечты: о настоящей
И холодной минералке.
Я стою, один, на крыше,
Всё на свете проклиная.
Хорошо, никто не слышит,
Как я мучаюсь, страдая.
В холод мёрзну, в дождик мокну,
Ветер тоже - враг опасный.
Но, зато, я не из окон
Наблюдаю мир прекрасный!
Вижу поле в изумруде,
Вижу речку, огороды,
Вижу птиц летящих к югу,
За хорошею погодой...
Повезло мне жить в России!
Людям кров дарить надёжный.
Ведь без крыши, даже сильным,
Жить, почти что, невозможно.
На рассвете, сердцем млея,
С кровли небом любоваться
Я с профессией своею
Не смогу уже расстаться.

Не чучельник я, нет, - таксидермист

Алла Нова

Не чучельник я, нет, - таксидермист.
К шедевру путь и долог, и тернист.
И труд мой обстоятельный навеян
той тягой первобытною к трофеям -
желанием победу сохранить
над диким зверем, что сумел убить...

Ещё один нетленный экземпляр!
Закрою с инструментами футляр
и стану любоваться красотой -
не выдуманной, грубой и простой,
застывшей без дыханья и движенья.
Она по сути - просто отраженье
той жизни, что уже и так мертва...
Изящная оленья голова
глядит на вас спокойно и бесстрастно
и в этом совершенна и прекрасна!

И лишь одним моя профессия плоха:
порою кажется, что и во мне - труха.

Белошвейка

Нелли Беляева

Моя любовь способна на мятеж,
Всегда была тиха и чуть печальна,
Она тебя за все грехи прощала,
Латала дыры, закрывала брешь.

Любовь моя из черного белья
Кроит судьбу протяжными ночами,
Рассвет к утру омоется ручьями.
Как не любить? Ведь белошвейка я.

Бросаю, как перчатку, свой покрой,
Теперь уже не сможешь ненавидеть.
Переплелись в рисунок наши нити
И неразрывны стали, дорогой.

Злато Осени в кучи сгребаю

Михаил Жовнерчук

Злато Осени в кучи сгребаю,
Я не Крёз, и топчу тротуар,
Ароматы осенние грудью вдыхаю,
Убираю от грязи столичный бульвар…

По погоде сужу о дороге,
Небесами храним, и тружусь не за страх,
День рабочий всегда на природе,
В темноте начинаю, кончаю впотьмах…

В пору Зимнею снег убираю,
Серебро, что мне дарят, любя небеса,
Всё в сугробы-копилки, лопатой сгребаю,
И молю о Весне, чтоб раскрылась листва…

Всё же Крёз, раз богатство природы,
Окружает, даря мне красоты Земли,
И с метлою бродя, забываю невзгоды,
Ничего, что в пыли от зари до зари…

Уборщик

Станислав Фишель

Светящейся метёлочкой кометы
Я подметаю ночью Млечный путь,
Позвякивают звёзды, как монеты
И всем влюблённым не дают уснуть.

А я мету всю ночь, без перерыва,
Хочу тебя вознаградить сполна –
В венке из звёзд ты будешь так красива,
Что, устыдившись, спрячется луна.

И будешь ты всю ночь царицей бала!
А я скажу: «Достаточно хлопот!
Сегодня ты почти не отдыхала,
Пока ты спишь, я придержу восход!»

И вот спешу, уже промок от пота,
Мету, мету, не утирая лба,
Осталось на полчасика работы –
Вон до того фонарного столба!

Казино

Наталья Куклёнок

Запах карт, сигар, сукна;
ни часов нет, ни окна...
В ожиданьи цифр... когда
ставки сделаны: "Господа!
      Ставки сделаны!"

Шарик набирает ход...
Проиграет? Повезёт?
Со стуком падает на красное.
Проиграл всё -
      дело ясное.

Отыграться будет нечем;
красное - чёрное, чёт - нечет.
Официантка, хлопая ресничками:
"Ваше мартини...
      с клубничкою..."

Неизменный фарт лишь мне:
            не игрок я, я - крупье...

Чем пахнет крупье

Алёна Вайсберг

В зале постоянный полумрак,
Видно только карты, фишки, руки.
Подают мартини и коньяк -
Всё бесплатно, строго по науке.

Не найти ни одного окна,
И часы не тикают на стенах,
За столом зелёного сукна
Кровь быстрее бегает по венам.

Дым сигар и винные пары,
Потные ладони, пальцы, фишки.
В зале можно вешать топоры,
Прочие подробности излишни.

Если у клиента "пьяный фарт",
С ним бороться просто бесполезно.
Страсть, безумство, ярость и азарт -
Он ещё придёт сюда, болезный...

Проигрыш - в крупье летит бокал.
Главное: держать лицо и спину,
Только утром выдохнет: "Устал", -
Ведь не он хлебнул адреналина.

Чёт и нечет, больше-меньше, цвет.
Дилер дружелюбно-безучастен.
Шарик брошен. "Ставок больше нет".
Угадал! И - ненадолго - счастье.

кушать подано

Bor G

люстры пары пары "шанели"
меркнут лица огни глаза
а на вешалке нет шинели
из которой выходят в зал
от премьер мишура слетела
третьих актов с ружьём не счесть
мог бы Лира Пьеро Отелло
но всё больше "имею честь"
"кушать подано" третьим слева
на подмену второй состав
пилось бочкой без королевы
ныла печень болел сустав
мало подлости много чести
сух язык и не лижет меж
на театре военных действий
под ковром где орёт главреж
"верю" "нет" (Чехов курит в будке
рядом Данте и дед мороз)
Маргарита и незабудки
не ему (не нашли мимоз)
он не мастер актёр-вредитель
по себе и темнит в очах
"кушать подано" заходите
это сцена святой очаг

Оркестр

Авраменко Наталья

Взрываюсь бомбой на застойном дне,
Мгновенно разлетаясь на запчасти,
По капле исчезая на волне
У музыки стремительной во власти,
Сгорая ярким фейерверком страсти.

Безудержно растёт моя любовь
От пьяно до фортиссимо. Застыли,
И плакать скрипки бросились гурьбой
Под чётким взмахом дирижёрских крыльев.
Несётся нот шальная эскадрилья,

Пульсирует отчаянно в висках,
И пляшет кровь ритмическим рисунком
О, что за тайна в трепетных руках,
Что извлекают звук из тонкой струнки!
Адреналином прыскают форсунки

Сердечных мышц - стальные каблуки,
Стучат в портал другого измеренья.
Мозаикой сплетаются мазки
Слепящих бликов флейт, триолей звеньев,
И слух довлеет над упавшим зреньем.

Дыхание сбивается на стон,
Я в воздух улетаю под фанфары,
И шлейфом ровным оседает тон
Победных тремоло. Лихим ударом
Взмывает "браво" над застывшим залом!

Художник

Авраменко Наталья

Могу я сделать мир цветным,
Покуда деньги есть на краски,
И пусть я вижу не таким
Его сквозь давящие маски

Публичных чувств, эмоций, мук,
Пытаясь вскрыть, как тюбик, нервы,
И мало пары глаз и рук,
И в сердце кончились резервы

На холст излить потоки рек -
Теченьем смешанные мысли.
Как жалок взмах кистей-калек,
Что депрессивно в миг раскисли

В многообразии идей,
Они - лишь продолженье пальцев,
И жаждут праведных судей.
Картину довести до глянца

Способен лак. Поставить блик,
Да нужно ли всё это? В жизни
Довольно фальши. Словно крик,
Покой нарушив, цветом брызнет

Обида, плач, отрада, смех.
Что ж, выбор кажется не хитрым,
И тостом, сказанным за тех,
Кого люблю, звучит палитра.

Бортпроводница

Ленна Жук

На пике остром небесных стрессов,
Мелькают люди, летают лица.
«Постойте, девушка, стюардесса!»
Ты скажешь томно: «Бортпроводница!»

И строгой тканью твой стан оглажен.
Ты улыбнешься, взмахнут ресницы….
И каждый взгляд твой небесно важен.
Ты словно нимфа! Бортпроводница…

Ты здесь хозяйка: твоею властью,
Сижу пристегнут, не шелохнуться.
Мечтаю робко: какое счастье -
Однажды в небе с тобой проснуться.

И, увернувшись от рук игривых,
Румянцем будешь манящим злиться.
А я подумал – среди красивых -
Ты вне ранжира, бортпроводница!

Но всё, причалил, наш ял воздушный,
Бегом по трапу – привет, столица!
А ты покой мой опять нарушишь….
До скорой встречи, бортпроводница!

Истинная балерина

Касатка Тата

Блеск балета, тайны сцены
Публику влекут,
Только мало кто оценит
Сложный тяжкий труд.
Кажется - простые люди,
Танца мастера,
Но без жалоб и прелюдий
Каждый день с утра
По проспекту балерина
Средь толпы людей
Пробегает просто мимо -
В царство лебедей...
И плывёт девчонка в шубке -
Так легки носки,
Будто ангел хрупкий в юбке
В кадрах городских...
А народу незаметна
Музыка души,
Иль Кармен, или Одетта
На трамвай спешит...
Скоро лебедем мятежным
В воздухе парить,
Лишь бы в давке пальчик нежный
Ей не отдавить.
Муки до седьмого пота,
Боль невмоготу,
Вот такая вот работа -
Делать красоту!
Тенью режут экзерсисы
Матовый настил,
И уходит за кулисы,
Падая без сил...
Принимая терпеливо
Боли лейтмотив -
Над пуантом плачет дива,
Пальцы в кровь разбив.
Но взлетает в пируэте
Вновь и вновь она,
Словно чудо. Рампы светят...
И в душе весна!
Пачки, ленты, пелерины -
Сценой стал полёт!
Истинная балерина
просто в нём живёт.
Пусть стезя мечты сурова,
Но прекрасней нет
Для неё на сцене снова
Танцевать балет!

Программистские страдания

Анна Сабаева

Я могла бы стать поэтом, музыкантом,
Пианистом, виртуозным скрипачом...
Удивляла бы я всех своим талантом –
Или стала замечательным врачом.

Только стала я зачем-то программистом.
За компьютером бледнею, словно тень...
Мне геологом бродить бы в поле чистом,
Свежим воздухом дышать бы целый день!

А теперь сижу и чахну в помещение,
И в экран гляжу с утра и дотемна…
Вы в мое войдите, братцы, положение:
Виновата ли – и в чем моя вина?

Может, в том, что "добросовестно" училась
И задания решала "на лету"?
Но спросИте вы - чего же я добилась?
Не прощу себе такую слепоту!

Впрочем, в этом есть хорошие моменты:
Если строго цифрой слово выверять,
То тогда мы "сформируем прецеденты"* -
И стихи не нужно будет сочинять!