Журналистка «КП» заступилась за своего ребенка в детсаду
и... оказалась на скамье подсудимых
На Западе воспитатель, заподозренный в жестокости, получает
«волчий билет». В России скорее родитель получит нервный срыв, чем воспитатель
- выговор
Можно ли представить больший абсурд: в детском саду
воспитатели жестоко обращались с детьми, но вышли сухими из воды, а вместо них
перед судом предстали родители пострадавших детей.
Эта история началась еще в марте. Моя дочка пришла из
детского сада и рассказала, что воспитательница заклеила ей рот скотчем за
баловство в тихий час. Вторая воспитательница, по ее словам, молча наблюдала за
наказанием. На следующий день я поговорила с обеими воспитательницами. Они
непринужденно хохотали в ответ и уверяли, что дети - страшные выдумщики. Тогда
я обратилась к другим родителям с просьбой узнать у своих детей: не наказывают
ли кого-нибудь воспитатели. Каково же было мое удивление, когда пять детей из
группы (а в то время в группе было не больше 10 – ти детей) признались, что
моей дочери действительно заклеили рот, а раньше такое происходило и с другими
детьми. Один мальчик после расспросов мамы признался, что воспитательница
треснула его по шее.
ПСИХОЛОГИ ПОДТВЕРДИЛИ: МАЛЫШИ НЕ ВРАЛИ
Все еще сомневаясь в рассказах детей, мы с другими
родителями повели их к психологам. Они подтвердили: дети не врут. И уж тогда мы
помчались к заведующей детсадом и директору школы, в структуре которой
находится садик. Нашим детям на тот момент было по три года, это что ж за
методы воспитания малышей?! Заведующая детсадом лепетала что-то невнятное, а
директор важно надувал щеки и хмурил брови. Он говорил, что быть такого не
может, ведь эти воспитательницы работают в саду уже 30 лет, но провести
проверку все же пообещал. На встречу с нами директор позвал юриста школы: вдруг
родители своими жалобами очернят репутацию учреждения.
Все дальнейшее больше напоминало фарс. Через неделю школа
представила нам отписку с громким названием «служебное расследование». Там
говорилось, что инцидент не подтвердился. А воспитатели, тем временем, нашли
себе сторонников среди других родителей и подняли их на баррикады. В
родительском чате нас оскорбляли, требовали забрать детей из этой группы,
угрожали натравить опеку и правоохранительные органы.
РЕБЕНКУ – ДЕТДОМ, МАМЕ – ИСПРАВИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ
После публикации в «Комсомолке» мне написали десятки
родителей, с детьми которых случились похожие истории. Все они жаловались на
безнаказанность воспитателей. В своих материалах я намеренно не указывала номер
детсада, в который ходила моя дочь, и фамилии педагогов. Мне как журналисту
было важно рассказать о социальном явлении, а не о конкретной «мариванне»,
которая непедагогично себя ведет. А вот руководству детсада и школы нужно было
совсем другое: не получить по лбу от вышестоящего начальства. И поэтому мне
объявили настоящую войну. Заложником стала моя дочь. В детсаду на дочке вдруг
стали выискать синяки, желая доказать, что ее истязают дома. Директор школы
потребовал, чтобы к нам в семью с экстренной проверкой пришли сотрудники опеки.
Родители таких проверок до смерти боятся: вдруг, не разобравшись, заберут
ребенка в детдом.
И хотя никаких нарушений в нашей семье опека не нашла,
напротив, выдала положительное заключение, такая проверка, скажу я вам, не для
слабонервных. А чтобы уже окончательно проучить маму-журналистку, руководство
школы обратилось в прокуратуру с просьбой завести на меня уголовное дело о
«клевете». За это карают штрафом до миллиона рублей или обязательными работами
до 240 часов. Но прокуратура школе отказала, не найдя в моих действиях умысла.
Тогда на меня подали иск в суд о защите чести и достоинства. 24 сентября, в
понедельник, состоится уже третье по счету судебное заседание. Суды - это
нервы, время и деньги на адвокатов. Не каждый потянет. Не случайно большинство
родителей, чьи дети столкнулись с жестоким обращением, просто переводят их в
другой детсад .
КОНТОРЫ ПИШУТ
«Пишите-пишите! Бумажная промышленность в нашей стране
работает превосходно!», как говорила героиня Алисы Фрейндлих в «Служебном
романе».
За то время, что длится наша история, мне пришло больше
десятка всевозможных отписок из различных инстанций. Куда мы с родителями
только не писали жалобы. И в прокуратуру обращались, и с сотрудниками местного
ОВД общались так часто, что уже будто родственниками стали. Мы согласились на
то, чтобы полицейские опросили наших детей. И дети подтвердили
правоохранителям, что воспитатели заклеивали в саду рты скотчем. В кулуарных
беседах следователи давали понять, что они верят словам наших детей, вот только
сделать ничего не могут. Единственным неопровержимым доказательством могла бы
стать запись с официальной видеокамеры. Но в нашем саду камер нет – для их
установки нужно получить согласие родителей всех детей, а, как оказалось,
многие родители этого не хотят.
Обратились мы за помощью и к детскому омбудсмену Анне
Кузнецовой и уполномоченному по правам ребенка в Москве Евгению Бунимовичу.
- Бывает, родитель пожаловался на какую-то мелочь, и
педагога сразу увольняют. Я против таких перегибов. А у вас - наоборот: и
опросы детей в ОВД есть, и заключения психологов – и ничего не происходит, -
недоумевал в беседе со мной Бунимович и написал запросы в столичные
образовательные инстанции. Но там ему ответили, что проверка, проведенная
школой, никаких нарушений не выявила, а на маму ребенка подан иск в суд.
Бунимовичу ничего не оставалось, как в свою очередь тоже прислать мне отписку.
Вот такая странная у нас система: образовательное
учреждение, в котором происходят нарушения, само себя проверяет. Разумеется,
никаких нарушений не находит и – шито-крыто. А вышестоящие инстанции потом
ссылаются на результаты этой проверки. Замкнутый круг. Правда, прокуратура
все-таки вынесла руководству школы представление за то, что оно не сообщило в
ОВД о жалобах родителей на жестокое обращение с детьми.
ТУПИКОВОЕ СЛЕДСТВИЕ
В прокуратуре мне обещали, что воспитателей направят на
следственный полиграф (экспертизу с помощью детектора лжи). И хотя его
результаты по закону не могут считаться доказательством виновности или
невиновности, но это могло бы стать зацепкой.
История с полиграфом тянулась все лето. Вначале нам
объясняли, что полиграфолог в отпуске, потом, что воспитатели в отпуске. Все
это время ОВД и прокуратура туда-сюда пинали наше дело. Полицейские носили его
в прокуратуру - на проверку отводится 10 дней, а прокуратура возвращала дело
назад, потому что на деле никакая проверка не проводилась. А мы все ждали и…
дождались. Полицейские на днях сообщили, что наше дело закрыто: воспитатели
написали письменный отказ на прохождение следственного полиграфа. А заставить
их нельзя, так как уголовное дело не заведено. Вот так легко и непринужденно
следствие зашло в тупик.
Правда, вместо прохождения проверки на полиграфе в ОВД
воспитатели прошли свой полиграф – в одной из коммерческих контор. Таких сейчас
полным-полно. При этом в полиции нам так и не смогли ответить на вопрос: если
воспитатели так легко и непринужденно прошли детектор лжи в коммерческой
конторе, что же их так испугало в следственном полиграфе?
Проблема еще и в том, что подобные дела для полицейских -
лишняя волокита. Если выяснится, что в каком-нибудь детсаду или школе
действительно плохо обращались с детьми, то сразу встает вопрос: а куда
смотрели инспектора из комиссии по делам несовершеннолетних? Выходит, на их
участке был беспорядок. Вот и получается: признавать, что в школах и детсадах
есть нарушения, никому не выгодно.
Больше всего в подобных историях поражает безысходность. На
Западе воспитатель, заподозренный в жестокости, получает волчий билет. В России
- наоборот. Скорее родитель, заподозривший плохое отношение к своему ребенку,
получит нервный срыв, чем воспитатель выговор. Наши воспитатели по-прежнему
работают в детском саду. С сентября им дали новую группу малышей.
Источник: http://bit.ly/2zqnSWI
