Но если бы такая бюрократизация была только во время сдачи Единого экзамена – на самом деле, она проникла во всю систему образования. Бумажная волокита заполнила собой каждый учебный день. Учителя большую часть рабочего времени уделяют именно работе с бумагами, а не с учениками и учебным материалом. И они не могут от этого отказаться, иначе их обвинят в неисполнении обязанностей.

Слово учителю физики с 25-летним стажем из Санкт-Петербурга Денису Прохорову:

«20 лет назад я заполнял обычный журнал и в конце года писал небольшую справку по классам о средних баллах за четверти и полугодия. Как классный руководитель я в начале года составлял несколько стандартных списков, и всё. Учебные программы не менялись из года в год. Сегодня с нас требуют ежегодно писать рабочие программы, причем их формат существенно изменился в сторону писанины: всякие УУД (Универсальные учебные действия), компетенции и прочая ерундистика. Причем сдавать надо как в электронном, так и в бумажном виде. Прошлогодние не принимаются! К каждому уроку мы должны написать технологические карты (да будут они прокляты!). У меня в 11 классе 170 учебных часов в год. Это я должен написать 170 техкарт! Всего у меня примерно 500 часов в год. Причем каждый урок надо расписать почти поминутно, указывая, какие УУД я разрабатываю в тот или иной момент, формы опроса, формы контроля. Достаточно взглянуть на формат одной карты, чтобы понять масштаб бедствия. Это отнимает не только массу времени, но и нервов. Помимо прочего, надо составлять психологические портреты классов».

Всё, что перечислено выше, – это далеко не полный перечень бюрократической нагрузки на учителей. В результате добросовестные педагоги, сталкиваясь с растущими требованиями по заполнению документов, волком воют от невозможности найти достаточное время, чтобы сосредоточиться непосредственно на работе с детьми, а многие и вовсе машут рукой и начинают «отбывать» номер. Примечательно, что Ольга Васильева эту проблему прекрасно понимает и, когда только была назначена министром образования, одной из первых задач ставила как раз разбюрократизацию работы учителей. Однако спустя почти два года количество бумагомарания в школах не уменьшилось и, возможно, даже возросло. Даром что частично оно перешло в электронный вид – нередко теперь учителям приходится вносить одни и те же данные и в старый бумажный журнал, и в электронный.

Впрочем, это проблема не только системы образования – процесс растущей бюрократизации тотален: он везде, во всех профессиях без исключения. Спросите любого профессионала – от работника ЖЭКа до учёного – везде огромный вал документов, на который уходит уйма времени. К примеру, по свидетельству директора ИПУ РАН Дмитрия Новикова, они получают "от 5 до 10 бумаг в день из ФАНО" – что само по себе превращает учёного в бюрократическую машину.

Но особенно чувствительна и даже вредна бюрократизация там, где надо работать с людьми, помогать им в непосредственном контакте, здесь и сейчас. Врачи при приёме порой не могут поднять глаза на пациента, а только записывают и заполняют таблички (хорошо, если на компьютере) - и дай бог, если остаётся пару минут непосредственно на лечение. Даже приезжающие ночью на вызов бригады скорой вынуждены тратить время на бумаги, а не того, кто ждёт помощи. Помимо описания больного врач должен задокументировать каждое своё действие – либо после приёма, когда уже в памяти не всё сохранилось, либо заранее, до того, как он его произвёл. Если врачи начинают игнорировать заполнение форм и таблиц, то они рискуют быть обвинёнными в некачественной работе и даже искажении отчётности. Опять же многие вынуждены махнуть рукой и заполнять бумаги в ущерб основной работе.

Раньше казалось, что проблему бумагомарания решат компьютеры, однако - парадокс! - именно с ростом цифровизации, введением электронного документооборота растёт загруженность врача работой с документами. К примеру, согласно опросу врачей в Германии, где медицина давно перешла на компьютеры, две трети сотрудников сообщили, что из-за документации им не хватает времени на работу с пациентами. То есть это общая это общая закономерность.

Впрочем, никакого парадокса нет: электронный документооборот – то же самое бумагомарание, только на компьютере. Ведь появлению документа на электронном носителе предшествует ввод данных вручную. Более того, цифровизация требует постоянного и частого внесения данных, а их становится всё больше и больше. Одним из возможных решений могло быть стать введение специальной должности по занесению и контролю всех данных, однако в школах и больницах на это далеко не всегда есть необходимые средства (представьте ежедневный объём данных в школе с 1000 учеников).

Более того, чиновники, увлекшись переносом всех процессов в электронную базу, придумывают всё новые и новые параметры, которые необходимо зафиксировать, и заставляют сотрудников, работающих с людьми, вносить циферки в режиме нон-стоп. Превратно и односторонне понятая цифровизация рождает чудовище похлеще старорежимного чиновника, привыкшего доверять только бумагам и видящим в человеке только его удостоверение. Теперь в человеке видят только цифры – всё более разнообразные и многочисленные – и заставляют постоянно регистрировать их, проверять, контролировать. Заполнять и заполнять бесконечные таблицы и формы.

Благое, в общем, намерение, призванное облегчить обработку данных и тем самым освободить время человека, превращается, наоборот, в дополнительную трату времени. Создаётся некое цифровое рабство, которое постепенно опутывает человека и подчиняет всё больше его времени. Цифровизация в искажённом исполнении подменяет собой живое дело, выхолащивает саму суть профессий, представители которых должны помогать людям, лечить, обучать, строить, обеспечивать безопасность. В то время как учитель заполняет очередную таблицу, оставленные без внимания ученики теряют интерес к учёбе как к познанию мира и превращаются в зубрилок, а итоговый экзамен из волнительного торжества превращается в роботизированный отжим зазубренной информации.

Нужно ли нам такое будущее, где электронные данные заменят живое участие человека?


Эдуард Биров
Газета "ВЗГЛЯД"