Страна должна держаться

Петр Положевец

На головы служащих Министерства образования и науки поручения из Кремля сыплются почти ежедневно. Такое ощущение, что именно администрация стала министерством, а президент вдобавок ко всем своим регалиям и постам получил должность министра образования и науки. Ни одна актуальная проблема системы образования не обходится без его вмешательства. Конечно, как президент, он должен реагировать на обращения граждан. А те только и ждут случая, чтобы пожаловаться на неполадки в системе. То лучшие учителя Москвы накануне выборов мэра прибегут к президенту жаловаться на страшные перегрузки, что испытывают, по их мнению, школьники. (Хотя многие психологи, наоборот, считают, что наши дети недозагружены.) То какая-то ассоциация пожалуется на неправильное преподавание истории в школе и многочисленные учебники, запутывающие детей. (Хотя вариативность учебников и программ провозглашалась чуть ли не главным достижением постсоветских реформ.) То учителя литературы напишут петицию про преподавание их предмета, единый экзамен и сочинение, как «зеркало духовно-нравственного взросления подростков». (Хотя еще совсем недавно почти все были согласны, что в сложившихся условиях итоговое сочинение не отражает ни внутреннего мира учащегося, ни его знания литературных произведений, ни умения их анализировать, строить параллели с реальной жизнью, в том числе и своей собственной.) То на встрече в престижном вузе приятная девушка, сидящая рядом с президентом, вдруг доверительно поделится с ним своей мечтой учиться в аспирантуре и заниматься исследовательско-преподавательской работой. И спросит у гаранта Конституции, не будет ли меняться система аспирантуры. Можно привести много примеров, как жалобы и просьбы превращались в поручения, создавая ощущение, что система образования развивается только благодаря одному человеку, его неустанной заботе о ней. Не будет его поручений - школы закроются, ученики перестанут ходить на занятия, учителя останутся без работы.

За всю историю финских реформ, позволивших создать самую эффективную систему образования в мире, финские президенты публично всего несколько раз затрагивали школьные вопросы, при этом не касаясь методик, технологий, содержания, но говоря о философии и образовательной политике - об обеспечении реального равного доступа  всех учащихся к ресурсам образовательной системы. Все остальное сделали правительство (в том числе министерство образования) и парламент, опираясь на предложения Национального агентства по образованию. Американские президенты Клинтон, Буш, Обама, приходя к власти, сразу выступали со стратегическими образовательными инициативами, заявляя программу действий на весь президентский срок. Выделялось несколько  ключевых проблем - у каждого президента  они были свои (Клинтон ратовал за поддержку только эффективных школ и внедрение общенациональных стандартов; Буш поставил задачу добиться, чтобы в каждом классе были высококвалифицированные учителя; Обама поддержал развитие дошкольного образования и создание национальной системы повышения конкурентности выпускников за счет развития мышления и математического образования), - и направлялись деньги на реализацию именно этих общенациональных программ. (Система образования получает из федерального бюджета не более десяти процентов, все остальное за счет штатов, округов и муниципалитетов.) И никто никому не поручал создавать новый учебник американской истории или добавлять к итоговому тестированию новые предметы...

Англичане могут вспомнить, что Елизавета II как-то говорила об образовании как базовой неотъемлемой ценности каждого человека, а премьер-министр Тони Блэр объявил самую мощную программу информатизации школ: именно при нем каждый школьник получил компьютер. Дэвид Кэмерон представил британскому обществу новое поколение стандартов, которые были полностью опубликованы у нас в газете в прошлом году. (У британских стандартов совсем другой формат, чем у наших, и совсем другие задачи на выходе.) Это точно, что ни один президент или премьер-министр не проявляет такого внимания и заботы об образовании, как наш. Но есть в этой заботе, внимании, желании (собственном или навязанном) вникать чуть ли не в каждую мелочь образовательного процесса какая-то нарочитость, раздражающая избыточность, неоправданная однозначность. Нам если не говорят, то дают ясно понять, что страна держится на одном человеке, все умеющем, все знающем, все решающем, человеке, обеспечивающем стабильность.  Но страна-то должна держаться на нас с вами... Нам обещали стабильность. И мы ее получили. Все замедляющиеся темпы развития экономики. Все возрастающая инфляция. Все быстрее слабеющий рубль. Все большее количество разваливающихся коррупционных дел. (За четыреста тысяч можно посадить на семь лет школьного учителя, а укравшую через возврат НДС миллиарды рублей чиновницу отпустить с миром.) Богатые богатеют, бедные беднеют. Средний класс растет только на бумаге. Мы живем в приватизированном государстве. И сколько бы разоблачений ни публиковалось, аргументированных, с доказательствами и свидетельствами, ничего не изменится: власти плевать на эти разоблачения. Своих не сдают. Их могут припугнуть немного, но потом снова вернут в систему. Как вернули демонстративно ушедшего министра регионального развития, обидевшегося на незаслуженную критику президента. (Как он осмелился уйти? Министры не уходят по собственному желанию.) Его для острастки подержали год вдали от властных структур, затем снова взяли в администрацию, откуда он вышел. Чем мы будем расплачиваться за такую стабильность? Сокращением расходов на социальные нужды, в том числе и на образование? Новыми налогами, удушающими малый и средний бизнес? Увеличивающимися пенсионными отчислениями в обанкротившийся фонд? Борьбой с инакомыслием? Дискредитацией оппозиции? Искусственным созданием так называемых общественных движений, фронтов, блоков? Майданом на Болотной?..

...Ливанов на заседании правительства привел как доказательство достижений нашей системы образования данные по международным сравнительным исследованиям. Мы в самом деле за последние годы улучшили свои результаты что в TIMSS, что в PIRLS, хотя по-прежнему отстаем в PISA, где надо демонстрировать, как полученные знания применяются на практике, как учащиеся связывают их с реальной жизнью. Но министр ни слова не сказал, может быть, о самом важном для нас исследовании - ICCS - качества граждановедческого образования. Именно оно показывает, какое поколение завтра появится на социально-политической сцене. Школьный курс обществознания, учебники по нему давно и заслуженно ругают. И правильно. Но независимо от учебников и программ наши дети в последнем исследовании (2009 год) продемонстрировали, что они умеют думать, умеют сравнивать и анализировать факты, касающиеся функционирования органов власти, прав человека, рыночных механизмов, своего места в обществе. Мы, к удивлению многих западных коллег, в середине списка из 38 стран. Но еще больше их удивляет то, что наши восьмиклассники намного активнее в школе и вне ее, чем их европейские сверстники, и что они почти поголовно собираются, когда вырастут, участвовать в выборах, в принятии социальных и политических решений, в формировании политики, в управлении страной, в деятельности различных общественных организаций, в акциях протеста. Они собираются активно отстаивать свои права и контролировать власть.  И еще они считают, что именно они в ответе за будущее нашей страны. Правда, когда они вырастут, у них все может сложиться совсем по-другому. Но пока они готовы к активной гражданской позиции. И это самое важное достижение российской школы.