— Усыпить? —
спросил я.
— Ну да, — ответила хозяйка, — он мне не нужен.
Щенок тянул меня за халат острыми зубками. В
его блестящих озорных глазах не было и тени тревоги. Его не пугали странные
запахи смотрового кабинета, незнакомый человек в белом халате и родная хозяйка,
которая решила от него избавиться самым радикальным способом.
— Но у него нет никаких проблем ни со
здоровьем, ни с агрессивностью, — пытался я переубедить женщину.
— Ну и что? Он мне не нужен!
На самом деле проблема у щенка была. И
большая. Он оказался беспородным и некрасивым. В полгода все щенки выглядят
немного нескладными, потому что теряют милые детские формы, но ещё не дорастают
до взрослых параметров. Этот пёсик был куплен на рынке как грифон — курносая
маленькая собачка с жёсткой шерстью и игривым нравом. Все эти признаки породы у
щенка были, но ростом он уже давно перерос самого крупного гриффона и неумолимо
приближался к миттельшнауцеру. Крупная нижняя челюсть с перекусом придавала
пёсику сходство с боксёром, а огромные уши — одно стоячее, другое висячее —
вообще походили на овчарочьи. Жёсткая шерсть торчала под самыми неожиданными
углами. Думаю, если бы его выставили на конкурсе «самая уродливая собака «, он
бы вошёл в пятёрку лидеров.
— Я хотела маленькую собачку, — продолжала
ныть обиженная женщина, — а мне подсунули этого уродца.
— Породистых собак на рынке не покупают, —
мрачно озвучил я прописную истину.
— Ну да! А знаете, сколько они стоят в
питомнике?
— Знаю, — злобно сказал я.
И задумался. Из данной ситуации было три
выхода. Чрезвычайно привлекал первый: вылить на тётку флакончик с бриллиантовой
зеленью, чтоб она неделю отмывалась. Смущает последствия в виде вызова полиции
и неприятностей для клиники. Второй был не столь радикальным: всего лишь
сообщить хозяйке самым холодным тоном, что здоровых животных мы не усыпляем.
Последствия тоже были малоприятные. Женщина наверняка отыщет другую клинику или
просто выставит собаку на улицу. А на дворе морозный январь… Третий выход был
самый хлопотный. Я тяжело вздохнул и набрал номер приюта для животных.
— Привет, Свет. Хозяина для щенка найдёшь? Кобель,
шесть месяцев, похож на помесь бульдога с терьером, страшный, как я после
ночной смены, но добрый. Фото вышлю. К себе взять не сможешь? Что, опять полна
коробочка? Ладно, пока побудет у меня. Только ты уж побыстрее, ладно? Хозяин
клиники это не приветствует.
Закончив разговор, я поднял глаза на
владелицу. Она смотрела на меня удивлённым взглядом. «Просто так собаку не
отдаст, — понял я. — Придётся искать подход «.
— Значит так, — в моём голосе было больше
холода, чем за заледеневшим окном, — усыпить я его могу, но поскольку сейчас
праздники цена будет двойной. За вывоз трупа и кремацию тоже придётся
доплатить. И за хранение трупа в холодильнике тоже. Труповозка приедет только в
понедельник. Сами понимаете: новогодние каникулы.
— Как так? Это что за безобразие? — рот у
горе-хозяйки противно искривился.
— Согласен: безобразие, — ответил я. — Но не я
здесь цены устанавливаю. Поэтому, чтобы сохранить Ваши деньги, предлагаю
написать отказ от собаки. Я передам её в приют, где щенку найдут нового хозяина.
— Нового хозяина? — у женщины глаза на лоб
полезли. — Да кому он нужен, такой страшненький?
— А может, — тут на её лицо мелькнула мелкая
подозрительность, — это редкая порода? И Вы его задорого продадите?
Я мысленно хлопнул себя по руке, потянувшейся к
банке с бриллиантовой зеленью. В голове определилась мысль: «Спокойно…
спокойно… нельзя лить на посетителей зелёнку, выкидывать их в окно и даже
нецензурно выражаться. Я профессионал! Я профессионал! «.
— Можете продать его на рынке, — сказал я. — У
него прививки есть?
— Какие прививки? — у женщины уже голова шла
кругом.
Она никак не могла понять, что я решил спасти
щенка исключительно из гуманных соображений, и искала подвох.
— Ещё и за прививки платить? А без прививок я
его продать не смогу что ли?
— Попробуйте, — равнодушно сказал я. — Штраф
заплатите, если что.
— Нет уж! — тётка сняла ошейник, сунула его в
сумку, а пса подтолкнула ко мне.
— Забирайте это чудо. Он и так мне всю мебель
изгрыз. Что надо подписать?
Я сделал фото щенка и послал Свете. Она
обещала тут же выложить на сайт. Пёсика я покормил и поместил в клетку в
стационаре. Посетителей больше не было, я уселся поудобнее, чтоб видеть входную
дверь, и запел. Есть у меня такая привычка — исправлять плохое настроение
песней. Два — три романса, исполненные моим тягучим баритоном, и жизнь снова
становится терпимой. Главное — наблюдать за дверью, чтоб не напугать клиентов.
— У — у — утро тума — а — нное, у — у — тро
седо — о — ое, — затянул я.
— Вау — у — у! — донеслось из клетки.
— Чудо, ты умеешь петь? — удивился я. — Ох,
вот и имя тебе родил. Чудо! Ну… давай дуэтом!
Мы с пёсиком исполнили «Утро «, потом спели
«Чёрный ворон», а на «Выйду в поле с конём «так отлично спелись, что я не
заметил открывшуюся дверь. Поэтому, когда раздались аплодисменты, я подпрыгнул
от испуга.
— Браво — браво! — задыхаясь от смеха, сказал
сухонький пожилой мужчина, незаметно проникший в помещение. Это был мой друг,
клиент и лечащий врач Александр Иванович, для своих просто Шурик.
— Шурик, ты меня напугал!
— Это ты меня напугал! Иду мимо, слышу — воют!
Подумал, что ты окончательно заработался. Вот, зашёл узнать, не нужна ли
профессиональная помощь.
— Нужна! Ещё как нужна! Можешь зверя приютить
на недельку- другую? У нас в приюте опять мест нет.
— Ох, это я зря предложил… Ты же знаешь: я
после смерти Мухтара никаких собак не завожу…
Мухтара мы с Шуриком похоронили в прошлом
году. Пёс забрал в могилу половину сердца хозяина. Но щенка надо было куда-то
пристраивать и я добавил в голос просительных нот.
— Но это же временно! Пока место не
освободится. Представь, что это пациент, которого тебе впихнули, пока койка в
терапии не появится.
— Ты про койки вообще молчи! Хоть здесь про
работу не напоминай, Айболит фигов. А что это за порода? Какой-то он
страшненький…
— Это редкая порода! Единственный экземпляр.
Название ещё не придумал, так что сам фантазируй. Его усыпить привели.
— А ты опять оставил?
— Опять.
— Добрый ты человек, Айболит!
— Не особо. Я чуть эту тётку зелёнкой не облил.
— Ну не кислотой же. Ладно, давай своего
собакена. На день-два, не больше. Как зовут хоть это чудо?
— Так и зовут — Чудо. Но можешь придумать
что-то своё.
— Зачем? Хорошее имя. И соответствует. Поводок
есть?
— Сейчас что-нибудь соорудим. Хозяйка всё с собой
забрала.
— Вот зараза! Ну ладно, одевай зверя, пока я
добрый. Что вы там с ним пели?
— «Выйду ночью в поле с конём «!
— Я тоже попробую. Но учти: максимум на
неделю! Как только что-то освободится — звони!
Когда через несколько дней освободилось место,
я позвонил Шурику.
— Знаешь, а ну его к чёрту, твой приют, —
ответил друг. — Я теперь этого пса ни за какие деньги не продам. Мы по вечерам
концерты устраиваем! Жена скоро со смеху помрёт, а ведь, как Мухтар умер, почти
не улыбалась. Пёс хоть и страшненький, но такой юморной! Тапки приносит,
танцует, каждое слово понимает! Правда, сгрыз все табуретки, да и фиг с ними.
Внуки теперь чуть ли не каждый день приходят, а раньше раз в месяц навещали!
Спасибо тебе, друг!
Я положил телефон и посмотрел в окно. На улице
падал снег, тускло светились новогодние гирлянды на раме. Чудеса случаются
тогда, когда их меньше всего ждёшь… Спасённый щенок, снова смеющийся Шурик и я
— ветеринар — случайный посредник между этими двумя судьбами. Как удачно всё
сложилось! Зазвонил городской телефон. Трубку взяла моя ассистентка Мила.
— Ветклиника, здравствуйте. Да, сегодня
работаем. Конечно, привозите. Нет, по телефону ничего сказать не могу,
посмотрим на месте.
Я оторвался от наблюдения за падающими
снежинками и посмотрел на Милу.
— ДТП. Собака. Скорее всего, перелом.
— Готовь операционную, Милочка. Сегодня
хороший день. Давай постараемся его не испортить…
не мое