Спонтанность сознания и искусственный интеллект
Два кубита
Раньше было известно, что в системах, связанных с кубитами (биты в
квантовой физике, которые способны находиться одновременно в двух разных
состояниях между 0 и 1, то есть в суперпозиции), могут наблюдаться
колебания. Однако показать, что в таких системах возможен не только
хаос, но и гиперхаос, экспертам удалось впервые.
В ходе
теоретических исследований далекой от равновесия динамики двухуровневых
квантовых систем ученые обнаружили, что два связанных кубита могут
демонстрировать хаотическое поведение. При этом в системах с пятью или
более элементами возникает гиперхаос, который мешает кубитам выполнять
свои функции в квантовых компьютерах, где они являются объектами для
хранения и передачи информации.
...Он отметил, что растущее
внедрение современных квантовых технологий требует от ученых улучшения
свойства квантовых элементов, в том числе увеличения размера цепочек или
решеток кубитов, но этому может помещать неустойчивая динамика в их
сетях.
Ученые обнаружили гиперхаос в квантовых компьютерах. 27 янв. 2021
Рис. 1. Картина А. Дьячкова «Молчание» (1985 г.).
В Молчании растворяется противостояние Земли и Неба, Правого и Левого,
Верха и Низа и... рождается Звезда... Пустота... Гармония...
И закатив глаза под веки,
Движенье крови затая.
Вдохни минувший сумрак некий,
Утробный сумрак бытия.
Как всадник на горбах верблюда,
Назад в истоме откачнись.
Замри — или умри отсюда.
В давно забытое родись.
В. Ходасевич
Воображение — это путь к творчеству, путь к раскрытию смыслов. Через
воображение человеку открылось фундаментальное: видение пространства
(рис. 1; 6), понимание числа, овладение логикой и языком. Процесс
раскрытия фундаментального в какой-то степени, кажется, продолжается и в
наши дни. Почти на наших глазах человек всё же понял что-то о природе
случайного и понял что-то совсем труднопонимаемое о пространстве и
времени. Сейчас мы, по-видимому, готовимся к тому, чтобы понять природу
спонтанности.
...Сейчас уже очень много написано об искусственном
интеллекте. Обсуждение этой темы вышло за пределы научных и технических
журналов. Вот, скажем, перед нами номер религиозно-философского журнала
Zugon, целиком посвященный этой теме. Открывается номер интересной
статьей Д. Миши [Michie, 1985], отражающей достижения тех дней.
Многое теперь сделано — показано, как сам компьютер может
алгоритмизировать процедуры индуктивной логики; показано, как могут быть
переданы компьютерам процедуры доказательства теорем; показано, как
могут работать диалоговые системы типа экспертных оценок; показано, как
обращение к современным дисплеям может расширять заложенную в нашем
сознании геометрическую интуицию, делая доступным даже для нематематика
заглядывание (с помощью специальных программ) в четырехмерность
пространства. И всё же это пока только бледные реплики интеллектуальной
деятельности человека. Совсем не просто обстоит дело там, где нужно
иметь дело непосредственно со смыслами — скажем, в задачах перевода с
одного языка на другой.
При попытке осмыслить в полной мере проблему искусственного интеллекта перед нами немедленно встают такие трудности:
(1) Для понимания интеллектуальной деятельности человека, во всей ее
широте и полноте, необходимо допустить, что все возможные смыслы
изначально упакованы на неограниченном континууме, будучи спрессованы
так, как спрессованы числа на действительной оси. Как возможно это
реализовать в искусственном интеллекте?
(2) Мы люди именно потому и
люди, а не автоматы, что можем спонтанно порождать фильтры,
раскрывающие смыслы по-новому. Употребляемый здесь термин спонтанность
не просто поддается раскрытию — об этом мы уже много говорили в
предыдущей главе. Этот термин не был достаточно полно раскрыт в
европейской культуре — он нами заимствован из миропонимания Древнего
Китая, где он играл фундаментальную роль (см., например, книгу [Watts,
1975]). Во всяком случае, в этом термине заложено нечто большее, чем
просто в представлении о случайности. Смысл этого термина может
раскрыться через корреляционно связанную семантическую триаду; свобода —
спонтанность — творчество . В этом термине заложено целое
мировоззрение, чуждое привычному нам видению Мира как начала логически
обусловленного и погруженного в систему причинно-следственных связей.
Нелепым здесь является вопрос о том, где локализован генератор
спонтанности. По своей природе спонтанность — это вселенское,
космическое, нигде не локализованное начало. Хочется думать,— человек к
нему просто подключается. Индивидуальность личности проявляется здесь,
может быть, только в том, что она, подключившись к космическим вибрациям
вселенской семантики, может услышать то, что не слышат другие. Метаэго
человека, о котором мы так много говорили выше, — это, может быть, не
более чем способность человека слышать. Способность харизматическая. На
нашей схеме функционирования сознания (см. рис. 2) способность к
порождению фильтров вынесена куда-то в сферу космического сознания. И
теперь перед нами вопрос — как этот процесс подключения к спонтанным
потокам вселенской семантики может быть осуществлен в искусственном
интеллекте? Кто знает сейчас, решится ли эта проблема и в том далеком
будущем, когда будет глубже осмыслена проблема «сознание-материя»?
(3) Если компьютер конструктивно тем или иным способом будет биологизирован, то обретет ли он харизматический дар слышать?
(4) Личность способна к непрестанному диалогу сама с собой, отщепляя
от себя (через порождение соответствующих фильтров) своих корреляционно
связанных двойников. Можем ли мы представить себе искусственный
интеллект семантически многомерным? Многомерным в своей динамичности?
(5) Человек способен к созданию гиперличностей — семантических
объединений, выходящих за пределы персональной телесной капсулизации.
Можем ли мы представить себе гиперличность, в которой бы человеческие
индивидуальности семантически объединились с индивидуальностями,
воплощенными в компьютерах?
Итак, вопросы поставлены. Ответа на них
нет. Ответы на них даст дальнейшее развитие нашей культуры. Будущее
непредсказуемо. Единственно, что нам дано,— это видеть возникающие или
возникшие проблемы.
В ближайшее время искусственный интеллект будет
развиваться как мощный и, возможно, грозный технический помощник. И
здесь мы сталкиваемся с новой, также серьезной проблемой. До сих пор в
результате длительного эволюционного процесса установилось некое
равновесие между той логико-технической деятельностью, которую можно
передать ЭВМ, и той специфической человеческой деятельностью, в которой
существенным является, созерцательная составляющая мышления. Сейчас
возникает разбалансированность. Серьезная разбалансированность. Если
говорить в метафорах двух полушарий головного мозга, то деятельность
одного из них будет усилена на много порядков уже на наших глазах. А
потом эта разбалансировка будет продолжать расти экспоненциально — со
всё время нарастающей скоростью. К чему это приведет? Не потеряет ли
человек самого себя в этой разбалансировке? Не оборачивается ли сейчас
техника многими профилями своего лика против создавшего ее человека?
Проблема приобретает эсхатологическое звучание.
Еще в 20-х годах
ранний русский религиозный экзистенциалист Н. Бердяев написал следующие
грустные слова о роли техники в судьбе человека [Бердяев, 1969]:
Ранее человек был органически связан с природой, и его общественная
жизнь складывалась соответственно с жизнью природы. Машина радикально
меняет это отношение между человеком и природой. Она становится между
человеком и природой, она не только по видимости покоряет человеку
природные стихии, но она покоряет и самого человека; она не только в
чем-то освобождает, но и по-новому порабощает его (с. 181).
Наверное, то же самое мы сейчас должны будем сказать о компьютерах,
выступающих в роли искусственного интеллекта. Они должны будут не только
освободить, но и покорить человека. Как машины встали между природой и
человеком, так и компьютеры встанут между человеком и смыслами. И если
нам сейчас приходится, хотя и тщетно, защищать природу, то не придется
ли так же — и, наверное, так же тщетно,— защищать смыслы?
Но человек всегда должен что-то делать. То, что он начал делать, он делает неумолимо и неистребимо.
Впрочем, всё сказанное здесь об искусственном интеллекте, конечно,
справедливо лишь в той мере, в какой может быть признана развиваемая
здесь модель смыслов. Возможны, естественно, и другие подходы. Вот,
скажем, перед нами интересная и компактно представленная статья А.
Сломана [Sloman, 1985], в которой проблема искусственного интеллекта
связывается с онтологией К. Поппера. Отметим также весьма обстоятельное
обсуждение проблемы искусственного интеллекта с позиций когнитивной
психологии, данное Фланаганом [Flanagan, 1984]. Важно здесь обратить
внимание на то обстоятельство, что проблема искусственного интеллекта —
это, кажется, первая техническая проблема, жестко смыкающаяся с
философскими построениями.
В.В.
Налимов. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и
смысловая архитектоника личности. М.: Изд-во «Прометей» МГПИ им. Ленина,
1989
vk.com/doc316403302_500910484
vk.com/doc413333456_553884868 Василий Васильевич Налимов - математик и мыслитель
vk.com/doc399489626_586458396