Поскольку
в полицейском государстве под названием Америка от сумы и тюрьмы не
застрахован ни один гражданин, мы просто обязаны были проинспектировать
американскую пенитенциарную систему. Проинспектировали. Докладываем:
сидеть можно.
Чистота и фрукты
гарантированы. Недаром тюрьму города Нома так полюбили наши чукчи.
Приезжая по безвизовому обмену они стараются совершить какое-нибудь
противоправное деяние и сесть в этот санаторий. Потому что воля на
сегодняшней Чукотке хуже аляскинской тюрьмы.
\До тюрьмы рукой подать – минут десять на
машине. Тот таможенник, который проверял у нас паспорта по прилете,
оказался по совместительству начальником тюрьмы, так что договориться
удалось быстро. Сказали, что хотим в тюрьму и тут же получили
одобрительный кивок головы. Не то, что в России – все пороги обобьешь.
Вот что значит нечего скрывать!.. Наутро наш пикапчик прибыл к
приземистому серому зданию.
Тюрьма!..
Как много в этом звуке для сердца русского
слилось! Как много в нем, не побоюсь этого слова, отозвалось... Таганка,
где ночи полные огня... Романтическая Матросская тишина… Бутырка…
Лефортово… Кресты… Краснопресненская пересылка… Владимирский централ…
Петропавловский равелин… Петровские остроги… Какие слова! Какая
история!.. Толстой. Достоевский. Чернышевский. Чехов. Пушкин... Что
объединяет этих наших светочей словесности? Или писали о сахалинских да
сибирских каторжанах, или сидели, или были сосланы. Или все вместе...
Быть писателем и миновать темы тюрьмы в России невозможно. Как-то не
получается. Даже у меня не вышло, хотя, где Пушкин, а где Никонов… Кто
из нас более матери-истории ценен?..
Значит, так... Фотографировать здешних
сидельцев без их разрешения не разрешено, простите за каламбур. Поэтому
наши фотографы все время спрашивали. И чувствовалось, что это им
непривычно.
Тюрьма поразила чистотой. Нигде никаких соринок, тараканов, никакой вони. Госпиталь.
- Выгоднее поддерживать чистоту, чем потом тратится на лечение болезней, - популярно объяснили мне.
Вообще, все это очень напоминало
пионерлагерь строгого режима. Заключенные все ходят в розовой и желтой
одежке – розовые футболки, желтые легкие курточки.
- А почему именно такие цвета? – спросил я. Из вежливости спросил. Так просто, чтобы интерес выказать.
- Потому что, если они сбегут, то сразу
будут цветами выделяться среди других граждан на улице. Ведь никто в
здравом уме не выберет себе футболку желтого или розового цвета.
Я молча кивнул. Не признавшись, конечно, что дома у меня есть две желтых футболки, а у жены - розовая.
Мы идем по стерильному коридору, смотрим в
стеклянные стены. У начальника нет ключей. Вместо ключей рация. Подходя к
очередной двери, он бубнит что-то в рацию, и оператор на центральном
пульте, который следит за нашим перемещением по мониторам, открывает
замок.
Проходим мимо спортзала. Здесь заключенные
по утрам играют в баскетбол. Прекрасно… Это если плохая погода. А если
хорошая, играют в баскетбол на улице. Великолепно… Уличную площадку для
игры и прогулок я видел. Ее забор не показался мне убедительным. Простая
сетка рабица метра два высотой. Наверху, правда, спираль Бруно. Ток не
пропущен. А сидят здесь не только осужденные за мелкие кражи, есть и
убийцы. Сроки у зеков – от нескольких часов до сотен лет. Однако,
побегов не было. Да и куда здесь бежать – кругом тундра. Тюрьма
небольшая (да и городок Ном, где она располагается, очень маленький),
рассчитана на 104 человека.
Главная игра – баскетбол. В бейсбол
заключенные не играют. Наверное, потому, что там крепкие дубинки
используются, а дубинки – хорошая штука.
Распорядок дня таков. Плененные своим
правительством американцы просыпаются в 6-30 утра, убираются в комнатах.
Если нужно, проходят медицинские процедуры. Тюрьма – прекрасный и,
главное, бесплатный повод подлечиться. Потом – спортчас. Обед.
Туда-сюда… И к 11 часов вечера зеков загоняют обратно в камеры. В
выходные, правда зеки могут не спать до часу. Смотреть по телевизору
программу «Время».
Если человек хочет подзаработать, он
работает. Например, режет из кости в мастерской фигурки всякие. Или
работает на кухне. Ну, с кухней понятно – кухня нужна, чтобы заключенных
кормить. А почему именно по кости режут? А потому что сидят в тюрьмах
одни аборигены. А им это свойственно. Социальный вывод: не очень, видно,
коренным жителям законы бледнолицых нравятся. Не хватает у детей
природы самоконтроля законы непонятные соблюдать. Но у белых сила,
поэтому у аборигенов - параша. Правда цивилизованная, в виде
ослепительного фаянсового унитаза.
Итак, аборигены режут в тюрьме по кости. А
единственный белый, встреченный нами по ходу экскурсии, работал на кухне
помощником повара. Срок он мотал за то, что пьяным за руль сел. Ну и
рожа у него, соответственно, красная такая… С четырех утра на ногах,
между прочим, вместе с поваром. Повар в тюрьме вольнонаемный. Поскольку
все в Номе стараются подрабатывать, повар готовит еду еще и в одном из
номских ресторанчиков. Вечером мы туда зашли, поели тюремной пищи.
Заключенным можно
также работать в бойлерной. Или сантехником. Бывают еще кой-какие мелкие
эпизодические работы – покраска здания, например. Платят всего ничего:
от 35 до 40 центов в час. Это не просто мало. Это мизер! Раз в двадцать
меньше, чем на воле. Заработать удается примерно 20 баксов в неделю. На
конфеты хватает.
Кормят три раза в день. Сегодня на ланч
давали гамбургеры, на брекфест – яичницу. При нас жарили антрекоты на
ужин. Вилки в номской тюрьме пластмассовые, но не просто пластмассовые,
что было бы неэстетично, а сделанные будто из бамбука. Для красоты.
Если человек себя хорошо ведет, хорошо
работает, его в порядке поощрения могут перевести в камеру-одиночку.
Одиночка здесь – поощрение, а не наказание. Нация индивидуалистов!
Впрочем, если не употреблять термин «камера-одиночка», а сказать
«одноместный номер», будет понятнее. Зашел я в эту одиночку. Не
«Хилтон», конечно, но… все равно сингл. С белоснежным унитазом,
аккуратным столиком. Зек по микрофончику просит дежурного офицера с
центрального поста открыть дверь в его сингл, и входит «домой». Входит и
выходит. Замечательно выходит…
- А вот этой камере, - проходя по коридору, начальник указал через стеклянную стену вправо, - сидят люди с плохими привычками.
Уточнив, я понял, что здесь обитают опасные
преступники, склонные к нарушению режима. Эскимосы в камере ничуть не
буйствовали и вели себя вполне пристойно. Что значит по американским
нормам нарушение режима, я не спросил. Наверное, отказываются чистить
зубы по утрам…
Кстати, о зубах. На заработанные деньги зек
может купить себе, помимо конфет, зубную щетку, мыло, пасту, туалетную
бумагу... Но если работать ему неохота, зубную щетку, мыло, пасту и
бумагу ему выдадут и так - казенные.
- А зачем ему тогда свои деньги тратить на туалетную бумагу, если и так выдадут?
- Ну, если он хочет бумагу помягче. Или ему казенной бумаги не хватает: ее же по
нормативам выдают. Или хочет более прикольную зубную щетку. Или кеды
купить, потому что тюремная обувь ему кажется немодной.
Теперь о главном в жизни каждого мужчины.
Сексом заниматься заключенным почему-то не дозволяется. По-моему, это
прямое нарушение разных международных конвенций, которые запрещают
пытки, в том числе пытку голодом. А здесь заключенных пытают голодом –
сексуальным. Как они выдерживают? У нас в России жена или любовница к
зеку может приехать на несколько дней, их поселят в отдельный домик –
трахайтесь на здоровье! В некоторых штатах Америки такие свиданки тоже
практикуются. А на Аляске нет. Где справедливость и соблюдение прав
человека? Ведь человека наказали запретом перемещения в пространстве, а
не воздержанием.
Совершенно ясно: пенитенциарную систему штата Аляска пора реформировать: прогнила на корню…
Александр НИКОНОВ
