Учился в этой школе с 1943 по 1953 год До 1944
онв временно размещалась в особняке С.Ю.Витте (Каменноостровский, тогда
Кировский, проспект, 5) Воспоминания о школе - самые благодарные и светлые. С
одноклассниками коллективно встречаемся (ежегодно!!!) до сих пор. Трети уже
нет. Из 36 пацанов - 4 доктора наук, 9 кандидатов наук, 9 старших офицеров
армии и Службы разведки. Н.Н.Баранов - автор гостиницы «Прибалтийская». Всех
помню и люблю как братьев. Подробно о нашем классе – «СПб ведомости»,
27.05.2003 г. - очерк «Ленинградский класс».
Ныне существующего корпуса (перепендикулярно ул.
Мира) не было.Стены здания - грубая, щелеватая кирпичная кладка, не
оштукатурена. Классе в 8-9-м у нас было развлечение - кто выше залезет по
безоконной боковой стене и оставит в высшей точке автограф. Рекордсмен (долез
до крыши) - Виктор Андреевич Овсянников (ныне доктор физ-матем. наук, первым в
СССР слетел с Эльбруса на дельтаплане, затащив его туда на своей умной физ-матем.
спине). Под окнами нашего класса на втором этаже был довольно широкий
выступающий в сторону ул. Мира карниз. Однажды я вылез на него, а ребята
закрыли за мной окно. Просидел пару уроков, загорая на весеннем солнце и
несколько удивляя прохожих. Учителя, на мое везение, не заметили. Учтите
- школа-то была мужская
Уроки отменялись, если температура воздуха была ниже минус 25
градусов. Однажды, когда зимой 1944/45 г.г. лопнули батареи и полы залило,
занимались, сидя на спинках парт. Учительницы - на столе. Года до 1946-47-го,
пока не вернулись выжившие отцы, - весь день в школе, на т.н.
«продлёнке» (продленный день). После уроков - какая-то скудная еда: минут 30-40
гонялись во дворе, затем в классе делали домашние задания. «Скудная еда»
- в 14-15 часов чуть больше стакана «супа» (теплая баланда с кусочками вываренной
сушеной картошки
и лохмотьями капусты
(«щи»!),+ а если, иногда, с какими-то рыбешками типа хамсы или кильки – «уха»!;
на второе - 2 столовых ложки макарон светло-бурого цвета со следами какого-то
растительного (?) масла; на третье (!) - стакан теплой желтоватой жидкости
(«чай»), чуть сладковатой, или с кусочком пиленого сахара. А потом уже ужин. Потом (часов до 8-9 вечера) нам читали вслух книжки
- пока нас не забирали работавшие матери. Так класса до четвертого. Перед
уводом иногда перепадал ломоть хлеба, если повезет - с кусочком маргарина или с
половиной чайной ложки сахарного песка. Потрясающе вкусно было! Дома - чай
сорта «Белая ночь» (кипяток без заварки) + ломтик хлеба или пара столовых ложек
какой-нибудь каши (из брикета; обычно - пшёнка).
До 1944 года в здании школы был размещен госпиталь, а классы
(тогда еще очень маленькие) - в особняке Витте. В здании на ул. Мира, 26
занятия возобновились с 1 сентября 1944 года. Начали понемногу возвращаться
эвакуиро-ванные и особняк стал тесен. А госпиталь куда-то перевели. Соседние
дома не топили.
Развлечения 65-летней
давности
.
.
Могу дополнить
несколькими эпизодами школьных забав 1944-48 годов ХХ века, к счастью, сейчас
недоступных для повторения.
Настоящего оружия, а, особенно, боеприпасов, у нас было сколько
угодно. Карманы набиты боевыми патронами (автоматными, пистолетными,
винтовочными - первые два вида ценились выше, т.к. они были
посимпатичнее) Менялись друг с другом - начавшие ржаветь - на новенькие,
блестяшие. Что с ними делали? Когда пошли трамваи, мы шли на пр. М.Горького
(Кронверкский) - там не было милиционеров в отличие от Кировского (Каменноостровского),
который считался «прави-тельственной трассой», хотя по всему его протяжению шли
трамваи. Штук 10-12 патронов укладывали на рельсы и ждали трамвай. При проезде
трамвая 30-40 процентов патронов взрывались. Грохот, пули летят в разные
стороны (не как из ствола, но убить могут). Ваогоновожатая выскакивает и с
громкими словами пытается нас догнать... Ни разу! В соседних школах были
несчастные случаи, а мы были осторожнее в обращении с оружием.
Весь берег Кронверкской протоки вокруг
Артиллерийского музея был плотно уставлен нашей и немецкой разбитой техникой
(танки, самоходные орудия, пушки и т.п.), притащенной с окраин со всеми
снарядно-патронными запасами (только трупы были убраны). Садишься верхом на
танковую пушку, приятель сидит в башне и крутит нужный маховик - башня
вращается и ты - на карусели. Даром!
Конфликты и
ссоры, конечно, бывали. Разбить нос, «поставить фонарь» под глазом - ерунда.
Страшнейший грех - порвать одежду (перешитую из родительской). Сегодня порвешь
- завтра нечего надеть. Это понимали все. Мальчишеские законы соблюдались
строжайше. Улицы делились на «свои» и «не свои». Пойдешь не по «своей» -
рискуешь получить в нос. Вдвоем на одного - противозаконно! Быстро и доходчиво
карали виновного. Поэтому и дружим ло сих пор. В.К.
*
*
*
*
*
