|
Письмо
от Анны Тимофеевны Жилиной из г.Кирова.
Хочу поделиться, как я стала христианкой.
Произошло это ровно 20 лет назад, на похоронах
близкого человека, моей двоюродной тети. Но чтобы понятно было, сначала немного
о семье, в которой я родилась. Я была седьмым ребенком в семье мельника
Свечинского района Кировской области. Отец мой, Свешников Тимофей Панфилович (
1884 г. рождения), был
искренне верующим человеком. Был избран старостой церкви среди прихожан села
Ильинское. Всех детей своих крестил, а меня даже дважды окрестил в церкви, т.
к. началось уже гонение на священников, попа арестовали, отец решил меня снова
окрестить при новом батюшке. Нас, детей своих, очень любил. Вообще отец был
самым высоким и сильным человеком в округе, умело вел свое хозяйство. Он первый
стал применять немецкие машины – жнейку, молотилку. У него были хорошие лошади,
сам участвовал в выставках г.Вятки. Когда началась коллективизация, он
отказался вступить в колхоз, и хозяйство наше все разорили, продали с торгов.
В 1938 году отца арестовали и осудили по 58
статье на 10 лет без права переписки. Старшие три брата погибли на фронтах
Великой Отечественной войны. Жили очень трудно. Голод, холод, нищета. В Бога
забыли верить, Церковь была запрещена, мать молилась, учила нас молитвам, но
нам было не интересно. Все старательно учились, старались вырваться из деревни,
уехать. Позднее и мать уехала в г.Котельнич. В 1979 году она умерла в возрасте
84 лет. Отпевали ее в церкви в г.Котельнича. Народу было очень много на ее
похоронах. Собрались все. В церкви мы не крестили свой лоб, т. к. стали уже
атеистами. Бог для нас существовал, когда становилось тяжело, когда небо
казалось с “овчинку”. Вскоре нам с младшим сыном, Николаем (крещен в
г.Котельниче в 1970 году по настоянию моего мужа и моей мамы), пришлось ехать
на похороны двоюродной сестры моей мамы в деревню около г.Котельнича. Анфиса
Петровна нас всех любила в детстве, помогала в голодные годы нам выжить: то
хлеба (муки), то молока, то луку зеленого с оказией пришлет. Мы ее очень
любили.
Стояла осень. Тепло оделись, набрали всего
полные сумки и отправились в район. Не взяли ни свечей, ни того, что
полагается. Не знали, что все это нужно. Приехали, застали ее в гробу, крепкую,
красивую. А было ей 98 лет! Крестьянки копошились в избе. Мне сказали, что я
должна читать около гроба. Дали книгу. Я читала всю ночь – до 4-х утра, Коля
спал, устал в дороге, женщины готовили поминальный обед. С 4-х часов до 7 мне
дали поспать на печке. Разбудили, т.к. снова собрались люди. Снова читала. Все
молились, крестили свой лоб, но я ни разу не перекрестилась. В жизни я никогда
не крестилась. Дальше все шло быстро. Увезли на кладбище, спустили в могилу,
бросили по три горсти земли, помянули, как принято (я не пью на поминках,
только ем блины и то, что предложат). Люди веселые возвращались домой,
обсуждали, кому что должно принадлежать после смерти Анфисы Петровны. Были
вечер и тяжелая для меня ночь. Мне ничего не надо было. Дали мне на память
отрезок холста. Человек умер... Любимый мной человек! Я реву, не сплю ночи.
Решили жить до 9-го дня. Закончился поминальный
ужин по 9-му дню. Все молились, а мне было немножко смешно. Я все же
учительница английского языка, интеллигентная женщина, которой гордилась Анфиса
Петровна. Пора было возвращаться домой. Зарядил дождь. Ехать до прямого тракта
на Котельнич нужно было на тракторе. В тележке нас оказалось 9 человек. Мужчины
пьяны, с собой у них пол-литра в пазухе. Помянули! Едем. Трясет. Кругом лес.
Дорога плохая. И вдруг с обочины падает ель прямо на нас! И падает она на мою
правую руку, одетую в перчатку. Рука под ударом этой ели размозжена, я
вскрикиваю, конечно, от боли, хочу снять перчатку с правой руки, но не тут-то
было... Кровь льется по правой руке. Люди кричат, водитель останавливается. Мне
водкой обливают руку, просят поднять ее вверх, чем-то забинтовывают. Мы едем
дальше. Впереди Котельнич. Там бежим с Колей в железнодорожную поликлинику,
“Скорая помощь” везет нас к хирургам. Явно, что еще немного, и я лишусь кисти
правой руки. Сыночек Коля старается своей лаской помочь мне. Вдруг объявляют,
что у хирурга идут полостные операции, принять не может. Так не только кисти
руки можно лишиться, но и общее заражение крови получить. Хоть умирай. Мы
решаем срочно ехать в Киров.
Вернулись мы в Киров, обратились в травматологию.
Было уже поздно, но сделали снимок, перевязку, оперировать не стали, назначили
лечение. Приехали мы с Колей домой. А моя золовка, искренне верующая в Христа,
сказала: “Молись, Анна, Он спасет тебе руку. Будешь играть на фортепьяно,
только молись. Сложи три первые пальца и молись. Будешь здорова. Помни, что Бог
есть! Зря ты не молилась на похоронах”.
А у меня рука распухшая, пальцы забинтованы,
кости переломаны. И точно. Не переломаны были кости на 1-ом, 2-ом, 3-ем
пальцах, зато на 4-ом были все кости переломаны. Так и случилось, что, пройдя
курс лечения, я смогла молиться, сложив 3 перста правой руки. Так, с этого
случая, началось мое возвращение к вере. Христос – наше спасение. Он спас мою
жизнь, мою руку, научил молиться тремя пальцами. Мне это нелегко далось – было
трудно переучиваться от атеизма в христианство. Я много потом читала...
Я, простая крестьянская девочка, дочка
репрессированного мельника, два моих сына – все мы неустанно трудимся для
России. Мне 65 лет. Я все еще работаю. Искренне верю в Христа и возрождение
России. Не уверены в дате, но твердо знаем, что потомки наши будут более
счастливы.
Источник: Интернет
|
