Среди обывателей, в современном обществе принято считать, что открывателем места Мамаева побоища был данковский и епифанский помещик Степан Дмитриевич Нечаев (1792-1860). Сторонники самых разных альтернативных версий Куликовской битвы ввиду немногочисленных материальных доказательств сражения у тульской Непрядвы подвергают жёсткой критике деятельность Нечаева. Новохроноложцы, азбелевцы, члены липецкой секты булгаристов и прочие — все они обвиняют Степана Дмитриевича в фальсификации места Куликовской битвы. Помещику приписываются несоответствующие исторической действительности переименование «безымянной» реки в Непрядву и обширные земельные площади на её берегах. Всё это заблуждения, основанные на неглубоком познании давней истории Тульского края. На самом деле, исторические сведения о Куликовом поле и реке Непрядве накапливались столетиями, а не как в теории Фоменко и Носовского — за одно мгновение «во времена Нечаева».
«Куликово поле» и «место сражения на Куликовом поле» — разные понятия. В обывательском восприятии Куликово поле ограничивается исключительно местом сражения. На самом деле это не так. В письменных источниках Куликовым полем называлось обширное степное пространство между Непрядвой, Доном и Красивой Мечей, в одной из точек которого по летописным свидетельствам произошло знаменитое Мамаево побоище. Аналогами Куликова поля, как географического понятия, считаются Рясское поле и Михайлово ополье.
Первое упоминание Куликова поля как природно-исторической местности значится в Александро-Невской летописи. В 1542 году крымско-татарские мурзы предприняли грабительский набег на рязанские земли. Чтобы отразить нападение врага из Тулы, Серпухова, Зарайска и Рязани выдвинулись русские отряды во главе с воеводами. Крымцы вынуждены были отступить. Воеводы преследовали татар до Дона и там, на Куликовом поле, настигли сторожевой татарский отряд.
«И дошли сторожи Татарских сторожей и на Куликовом поле, и многих Татарских сторожей великого князя сторожи побили, а иных переимали, а иные поутекали. И весть татаром от тех утеклецов учинилося. И Крымские татарове пошли борзо, и воеводы великого князя дошед до Мечи, а их не сошли, оттоле воротились …».
История как будто повторяется. Снова на Куликовом поле произошло столкновение русских с татарами, которых воеводы преследуют до Красивой Мечи. Некоторые историки называют это событие «второй Куликовской битвой», которая, тем не менее, была мелкой рядовой стычкой сторожевых отрядов, в отличие от Мамаева побоища. Некорректно было бы утверждать, что это небольшое сражение произошло на том же месте, где войско Дмитрия Донского противостояло армии Мамая, ибо Куликово поле довольно обширная территория, и, как говорится, «снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает».
Подробно о Куликовом поле рассказывают и другие многочисленные документы.
Книга Большому чертежу (КБЧ) в редакции 1627 года показывает западную часть Куликова поля в районе Непрядвы.
«А река Упа вытекла ис Куликова поля по Муравскому шляху…».
«… а река Солова и река Плова вытекла с верху реки Мечи ис Куликова поля от Муравского шляху».
В той же местности находится и исток реки Непрядвы.
Овраг с названием «Куликово поле» в 20 км южнее Непрядвы на Плане Генерального межевания Ефремовского уезда тоже может косвенно свидетельствовать о том, насколько широко раскинулись границы Куликова поля.
Сведения из КБЧ в своей аргументации активно используют сторонники версии Куликовской битвы профессора С.Н. Азбелева, согласно которой сражение произошло у истока Непрядвы, а упоминание Дона в летописях носит характер случайной ошибки. С этим согласиться трудно, потому что в науке историю принято излагать только так, как она написана в источниках, а сведения о пути князя Дмитрия к Дону и переход через него проходят красной нитью через летописную хронику и литературные тексты о Донском побоище. Поэтому, в данном случае следовать принципу «если факты противоречат моей теории, значит нужно отбросить факты», как минимум, не вполне честно.
Самое раннее упоминание реки Непрядвы после Куликовской битвы относится к XVI веку. В документах о сторожевой службе времён Ивана Грозного числится Епифанская сторожа «
вверхъ Сукромны и Непрядвы».
В той же Книге Большому чертежу ещё более конкретно описано географическое положение реки с названием «Непрядва»:
«А ниже Епифани, с правые стороны верст с 5, пала речка Непрядва от Муравского шляху».
С начала активной колонизации территории Епифанского уезда в начале XVII письменных источников с упоминанием Непрядвы и Дикого Куликова поля становится ещё больше. Куликово поле указывается как на левом, так и на правом берегу Непрядвы.
В 1614 г. братья Агеевы
получили право на землевладение в Епифанском уезде —
«жеребей пуст Буйцы, Куликово поле тож, на речке на Непрядве».
«В Себиноком же стану на Куликове поле порозжие земли, что бывали в поместьях. Гавриловское поместье Вавилова жеребей пустошь Дикого поля на речке на Непрядве и на речке на Буйце».
«За епифанцом за Фирсом за Федоровым сыном Дехтерева в поместье жеребий пустоши Куликова поля на речке на Непрядве и на речке на Буйце».
Писцовая книга дьяка Андрея Щепотева 1670 года даёт самое полное представление о том, что широкое пространство от слияния Дона и Непрядвы до речки Ситки государственные деятели и местное население уверенно называли Куликовым полем. Случайно такие топонимы не возникали, все они в своей основе имеют исторические корни и традиции.
7178 год (1670). «
Межа города Богородицкаго Куликову полю, от перваго урочища Двух Колодезей, что вышла отъ частаго березника и впала в реку Непрядву, а отъ техъ Колодезей вниз рекою Непрядвою до реки Дону; а отъ устья реки Непрядвы вниз рекою Доном до лощины что пониже Тотинскова броду, и вверхъ по Куликову полю через Тотинскую дорогу на осинов сколок, а съ сколка черезъ большую Тотинскую дорогу и черезъ речку Смолкочь прямо лощиной межу дву верховъ дубъ кривой, а съ того дуба прямо по Куликову жъ полю на Смолкочной отвершикъ на дубъ, а съ того дуба через отвершикъ по Куликову жъ полю на березу, на ней грань, до орлова гнезда, а съ тое березы подле Донковской дороги что ездятъ съ Буйца въ Донковъ; а от дороги по Куликову жъ полю въ Дубенской отвершикъ на березу, а съ березы по Куликову жъ полю въ лощине две березы; а от техъ березъ на березу жъ которая стоитъ въ лощине, и по граням и ямамъ на Ситенской отвершикъ, и по граням по Куликову жъ полю чрезъ Ситенский верхъ на дубъ и еще на другой Ситенский отвершикъ на дубъ…».
Из этого документа также становится ясным интересный факт, что современная речка Смолка в Тульской области носила несколько другое, более древнее название —
Смолкочь. Самым первым помещиком, получившим поместную землю на Смолкоче в 1680 году был стольник Елисей Иванов сын Зиновьев, «
за ним из дикого поля в Епифанском уезде в Себинском стану на речке на Смолкаче поместной земли 186 четвертей вотчину».
В
7192 (1684 году)
«сентября в 9 день оное Зиновьево поместье 186 четвертей по продаже дошла стряпчему Ивану Алексееву сыну Оболешеву» — представителю древнего дворянского рода Оболешевых.
Ещё одно документальное свидетельство о речке Непрядве, показывает, что Куликово поле в XVII веке было более широким понятием, его границы в пределах Епифанского уезда достигали речки Ситки у современного посёлка Михайловский.
«Лета 7183 (1675 г.) сентября въ 20 день по Государеву и великого князя Алексея Михайловича всея великая и белыя Росиi самодержца имянному указу i по грамоте ис помеснаго приказу за приписью дьяка Ивана Протопопова стольникъ и воевода Стефанъ Ефремовичъ Нелединской приехалъ въ Епифанской уездъ за реку Непрядву на Куликова поля на устья речки Ситны …».
Большой массив сведений говорит о том, что помещику Степану Нечаеву придумывать Непрядву и Куликово поле точно не пришлось, обе эти исторические отметки надёжно закрепились на местности у Дона задолго до первых попыток помещика исследовать и локализовать место битвы на Куликовом поле.
Поместьем в Епифанском уезде Нечаевы обзавелись ориентировочно в конце XVIII - начале XIX веков. На момент Генерального межевания Тульской губернии в 1777 году, за 15 лет до рождения С.Д. Нечаева (1792), нечаевское сельцо Куликовка (Шаховское) и земли вокруг него принадлежали тульскому вице-губернатору, дворянину армянского происхождения Минасу Лазарьевичу Лазаряну. На Плане Генерального межевания Тульской губернии этот участок обозначен номером 187, его границы не включали в себя Красный Холм и были вдалеке от берегов Непрядвы, показанной на той же карте севернее. Красный Холм был на землях графа Олсуфьева, а берега Непрядвы принадлежали тем же Олсуфьевым, графу Бобринскому и разным монастырям.
Оппоненты традиционной версии Куликовской битвы заявляют, что помимо переименования Нечаевым рек, оврагов, холмов, деревень и самой местности, самым страшным грехом Степана Дмитриевича была пропаганда и почти насильственное насаждение самой идеи Мамаева побоища под Епифанью с помощью религиозных и государственных структур. Но так ли это было в действительности?
Существуют письменные источники, содержащие доказательства того, что мысль о Куликовской битве у тульской Непрядвы в общественном сознании сформировалась значительно раньше, чем Нечаев в 1820 году заявил в письме тульскому губернатору о своих находках и локализации предполагаемого места сражения 1380 года. Рассмотрим их в хронологическом порядке.
1792-й — год рождения С.Д. Нечаева. Известный русский учёный Андрей Тимофеевич Болотов в 1792 году по пути в Тамбов проезжая через село Михайловское Богородицкого уезда отмечал в своих записях: «
Посреди помянутого широкого дола, извиваясь протекала славная река Непрядва; она тут — уже нарочитой величины и в самом селе сём соединилась с другою небольшою, но не менее достопамятною речкою, называемою Ситкою. Обе сии речки знамениты тем, что на берегах и в окрестностях оных происходило то славное Мамаево побоище …».
1799 год. Семилетний Стёпа Нечаев начинает обучаться грамоте и проживает в родном имении Полибино Данковского уезда. В 1799 году путешественник Владимир Васильевич Измайлов, проезжая через Тулу на юг России в своих письмах отмечал:
«Утро — бьет девять часов. Я прощаюсь с Тулою … Куликово поле, где Дмитрий Донской с 20000 Русских победил славнаго Мамая, лежит в 60 верстах от моей дороги; я не мог за отдалённостию видеть место славной победы. Выехав из Тулы, смотрел я с примечанием на поля её окружающия». В последствии письма В. Измайлова были опубликованы в книге «Путешествие в полуденную Россию в 1799 году, в письмах».
1804 год. Степану Нечаеву 12 лет. Он ещё не занимает важных общественных и государственных постов. До «открытия» места Мамаева побоища пройдёт ещё 16 долгих лет.
Из воспоминаний Елизаветы Петровны Яньковой о путешествии со своей семьей из Липецка в Москву через Куликово поля 26 сентября 1804 года:
«Утром 26-го числа (сентября), проезжали чрезъ Куликово поле, где Дмитрий Донской разбилъ Мамая … Поле очень обширное: кругом, куда ни посмотришь; не видно конца, так мы прошли съ полверсты и опять все уселись. Мы обедали в селе Мышинке, и здесь хозяинъ, у которого мы останавливались в доме, рассказывалъ нам, что среди Куликова Поля есть большая яма, которую местные жители называют «денежною …»
Получается так, что в России на протяжении нескольких столетий знали только одно место где сходились главные летописные ориентиры Мамаева побоища — Куликово поле, Непрядва и Дон. В обществе на стыке XVIII - XIX веков не было никаких разногласий по поводу приблизительной локализации Куликовской битвы. Что же оставалось делать Нечаеву преисполненному патриотическими чувствами? Определённо, открывателем Куликова поля он не стал, а только подхватил исторические факты и уже окончательно оформленное общественное мнение. Степану Дмитриевичу не в чем было сомневаться. Ведь никто в наше время не ставит под сомнение средневековые сражения на Воже, Пьяне, Ворскле и других реках? Так почему же только Непрядва стала объектом грязных спекуляций авторов альтернативных версий?
Место, где сейчас проводятся археологические раскопки и находится музей «Куликово поле» альтернативщики пренебрежительно называют «нечаевским огородом». Это не совсем верное определение. Дело в том, что С.Д. Нечаев предполагал совсем другое место Мамаева побоища — между нечаевской Куликовкой (Шаховским) и Красным Холмом.
Однако, уже в конце 1840-х годов гипотеза помещика Нечаева была отвергнута. Стараниями тульского краеведа И.Ф. Афремова и ряда военных, политических и общественных деятелей место сражения было назначено непосредственно рядом с устьем Непрядвы. Эта версия надёжно закрепилась в исторической литературе и школьных учебниках и не имеет никакого отношения ни к бывшему поместью Нечаева, ни к его исследованиям.
Несмотря на то, что Степан Дмитриевич Нечаев оказался непричастным к первоначальным представлениям о Куликовом поле и Непрядве и его деятельность почти не повлияла на трактовку Донского побоища современными историками, он все же заслужил право остаться в памяти потомков первым исследователем Куликова поля. Ещё одна важная роль Нечаева заключается в инициализации установки памятника Дмитрию Донскому на Красном Холме.
