К чему привело слияние школ: результаты исследования

Ученые из  Высшей школы экономики выяснили, как изменилась жизнь учеников и педагогов в результате слияния школ, которое началось в 2012 году, — общее число московских школ за эти несколько лет сократилось более чем в два раза — с 1572 до 700. Цели его были заявлены достаточно четко: «Детям — хорошие знания, учителям — признание, карьера и рост доходов». Сейчас этот сложный, болезненный, не всем понятный процесс в целом завершился, и можно делать какие-то выводы. Стоила ли игра свеч? Оправдались ли надежды и обещания? Итоги исследования, которое называется «К чему привело слияние школ в Москве», опубликованы на сайте НИУ ВШЭ.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, исследователи проанализировали данные мониторингов за 2013-2015 годы и провели письменные опросы школьного сообщества в пяти  московских образовательных комплексах — всего в исследовании участвовало 600 учащихся восьмых классов и 250 учителей. Изменения фиксировались по семи пунктам: доступность образования, качество обучения (в баллах  ЕГЭ), успеваемость детей, кружки в школе, настроения учителей, их профессиональный рост, готовность школы к диалогу с родителями. Ожидания и обещания в начале пути, в 2012 году, когда процесс слияния начинался, сравнили с реальными его плодами через несколько лет — не экономическими, а образовательными.

ПРОСТЫЕ КЛАССЫ ЧАСТО ФОРМИРУЮТСЯ ПО ОСТАТОЧНОМУ ПРИНЦИПУ

Главной целью всех реформ и, в частности, объединения школ в образовательные комплексы, была «доступность качественного образования». Логика была такой: раньше существовало ограниченное количество «хороших» школ, которые находились на особом положении — особое финансирование, педагоги, дети, прошедшие жесточайший отбор. Элитное образование, доступное очень немногим. С этим решили покончить: к  «хорошей » школе присоединили несколько обычных, чтобы те имели возможность «подтянуться», а трудолюбивые и способные дети со всего района, приписанного к образовательному комплексу, получили возможности развиваться внутри него, а не ездить в школы через всю Москву. Реализовалось ли это на практике?

В качестве положительного результата участники процесса отметили то, что профильные классы стали доступнее, а образование в них, как правило, ведется на достаточно высоком уровне — по крайней мере, позволяет достойно сдать  ЕГЭ по выбранным предметам. Однако во многих школах сохраняется жесткий отбор в лицейские и профильные классы: туда поступают самые сильные ученики, как правило, наиболее мощного подразделения комплекса или перспективные учащиеся из других школ. Исследователи назвали эту ситуацию «эффектом бутылочного горлышка», через которое способны пройти немногие. Из-за этого талантливые дети, которые не попали в «избранные» классы, оказались в еще более уязвимом положении, чем раньше — простые классы часто формируются по остаточному принципу.

Исследование показало также, что сильным школам не удалось подтянуть более слабые — разрыв между подразделениями одного комплекса остается огромным: например, из «подразделения-аутсайдера» сегодня 40% выпускников девятых классов уходят из школы в техникумы и колледжи, а из «подразделения-отличника» — в два раза меньше. Есть большая разница и в баллах по ЕГЭ, которые получают выпускники разных подразделений. Объединенные формально, как правило, по территориальному принципу, часто школы не становятся единым коллективом. Как указывается в исследовании, в некоторых объединенных школах «отсутствует общее для всех переживание доверия, комфорта, интереса к учебе», что мешает «создавать культуру общих ценностей для всего комплекса».

Что же произошло в целом с качеством обучения? Ученые отметили позитивный результат: неудач на экзаменах стало меньше, доля учеников, получивших на единых экзаменах низкие баллы (менее 30), снизилась. При этом доля двоечников уменьшилась почти в два раза. Однако серьезного роста тоже нет. Средний бал ЕГЭ по русскому языку и математике в московских школах почти стабилен. По русскому языку он увеличился с 70 до 71 балла, по математике — уменьшился с 57 до 55 баллов.

Много надежд возлагалось при слиянии школ на дополнительное образование. Чиновники обещали расцвет кружкового движения и развития детских талантов — ведь чем больше организация, тем больше у нее возможностей сделать так, чтобы все нашли себе что-то по душе. Например, в одной школе семь человек хочет заниматься шахматами, а три — хоккеем на траве. Удовлетворить их желания раньше не было возможностей, а теперь, когда школа стала в разы больше, уже не семь, а 13 шахматистов и 10 хоккеистов готовы заниматься, и ради них можно организовать любой кружок. Так ли это сейчас? Как показало исследование, доля детей, охваченных дополнительным образованием в школе, выросла. Но большинство школьных кружков стали платными, недоступными для многих семей.

МЫ СТАЛИ КАК ФАБРИКА, ВСЕ ДЛЯ РЕЙТИНГА, А УЧЕНИКА ПОТЕРЯЛИ

Как учителя чувствуют себя в объединенных школах? Получили ли они обещанные «признание, карьеру и рост доходов»? С точки зрения конкурентоспособности педагоги образовательных комплексов оценивают свои школы выше, чем их коллеги из неукрупненных заведений. Они реже занимаются репетиторством и другими дополнительными работами. Но, как считают исследователи, это не всегда означает, что у них высокие доходы: учителя комплексов реже отмечали рост зарплат и чаще говорили о чрезмерной занятости. Все это влияет на самоощущение. «Мы получаем столько же, а делать приходится больше», — подчеркнул один из педагогов. Больше трети учителей негативно оценили укрупнение школ. Недовольство вызвали плохой соцпакет, низкая зарплата, работа с трудными учениками и сложные отношения с начальством. Педагоги считают, что их заслуги часто не признаются. «Мы стали как фабрика, все для рейтинга, а ученика потеряли, до ребенка вообще уже нет дела», — заявил один из них.

Что же касается диалога с родителями и доступности руководства, здесь тоже не все однозначно. Родители теперь лучше информированы о событиях в школе, руководители школ заботятся об имидже организации, ее представлении во внешнем сообществе. Но само руководство малодоступно. Время у директоров комплексов расписано по минутам из-за высокой нагрузки и занятости. Неудивительно, что количество личных встреч руководителей школ с родителями сократилось, и прием ведется чуть ли не по предварительной записи.

Директора оторваны и от учителей, подчеркнули исследователи: «В крупном комплексе, в котором обучаются тысячи детей и работают сотни учителей, выстраивается управленческая пирамида, которая не предполагает тесного общения педколлективов, учащихся и родителей с находящимся на вершине директором».

Из-за этого недоразумения, которые можно было бы решить внутри школьного коллектива, в последнее время часто перерастают в скандалы. Например, так произошло недавно в учебном комплексе № 1133, куда были присоединены два уникальных образовательных учреждения: экспериментальный учебный комплекс (ЭУК) «Школа развития» и школа № 379 для детей с ОВЗ (ограниченными возможностями здоровья).

«К учебному комплексу № 1133 присоединили два образовательных учреждения: экспериментальный учебный комплекс (ЭУК) „Школа развития“ и школу № 379 для детей с ОВЗ. В обоих подразделениях начались изменения в худшую сторону. ЭУК, на базе которого осуществлялись проекты Федеральной инновационной площадки, планомерно уничтожается: был уволен основатель и бессменный директор подразделения, само оно упразднено. Разрушаются базовые принципы и основы развивающего обучения, происходит огромное количество процессуальных нарушений. Для учителей и учеников создается невыносимый психологический климат. Педагогам задерживают зарплату, сокращают воспитателей. Разрушается успешно функционировавшая 25 лет система, ради которой родители со всей Москвы возили сюда детей. Не лучше обстоят дела и в отделении для детей с ограниченными возможностями здоровья.

До слияния школ регулярно проводились психологические тесты со всеми учениками школы, каждую неделю работали психологические группы для детей и для родителей, индивидуальные занятия с психологом, удобные в плане расписания. В школе, где 80% детей имеют инвалидность и 100% детей с ОВЗ, нет ни одного медика. Вся помощь, которую можно оказать в случае ухудшения состояния ребенка, — вызов „03“. Подобные школы прекрасно справлялись с задачей социализации детей с хроническими заболеваниями, детей сюда привозят со всего города. Раньше воспитатели и учителя выполняли на безвозмездной основе роль персональных тьюторов — то есть было полное сопровождение ребенка в течение всего учебного дня. Были врачи, была постоянно присутствующая медсестра, которая делала уколы детям, которым был назначен какой-либо длительный курс. Сейчас этого нет».

http:///www.ucheba.ru/article/3804

P.S. Но, были и исключения: например, не подвергся слиянию столичный физико-математический лицей "Вторая школа", в которой учатся дети олигарха Дерипаски...