Сказка о
курае
В
стародавние времена за семью лесами, будто черное пятно на белом снегу,
сказывают, жил коварный и злой хан. И была у того хана странная привычка –
брить голову наголо. И для этого дела каждую неделю приглашал он молодого
джигита. Но ни один из них не возвращался обратно: едва очередной из них
сбривал ханскую голову, как владыка повелевал снести ему голову. Вся округа
жила в страхе и трепете, не зная, как противостоять этим проделкам хана. И
никто не мог перечить злой его воле.
В тех местах, за семью лесами, жили-были старик со
старухой, которые пробавлялись, чем могли. И было у них трое сыновей-джигитов.
Сначала хан велел прибыть к нему старшему из братьев. Тот, как и все другие, не
вернулся обратно в отчий дом. Через неделю пришла очередь среднему из сыновей.
Он тоже не воротился назад. Наконец, дошел черед и до самого младшего из трех
братьев.
Старик со старухой не пьют, не едят от горя. Все, что
было в доме съестного, забрали с собой старшие из сыновей, так что младшему на
дорогу и дать-то было нечего. Но мать есть мать, придумала она, чем снабдить
младшенького: замесила муку из лебеды на своем грудном молоке и испекла из того
теста лепешку. Положил джигит ту лепешку в свою котомку и вышел в путь-дорогу.
Поднявшись на вершину Ирендыка, он в последний раз
оглянулся назад, чтобы взглянуть на те места, где родился и вырос, и душа его
сжалась от волнения и печали. Глядел бы на холодные и прозрачные ручьи, на
шумные леса, на тихую гряду Ирендыкских гор, и сам не заметил, как запел полным
голосом.
Преодолев высокие горы, пройдя сквозь густые леса,
пройдя вброд глубокие реки, добрался он наконец до дворца хана. Слуги ханские
тут же новели его к своему владыке. Тот вручил джигиту острый нож и велел
побрить его наголо.
Стоило хану снять с головы свою корону, как джигит
замер в изумлении: на макушке той головы возвышался козлиный рог!
Все же он не растерялся – быстро и аккуратно обрил
голову хана. Когда дело было сделано, хан сказал джигиту:
– Ты подожди здесь, – и вышел в другую комнату.
Джигит был очень голоден с дороги. Недолго думая, он
вынул из котомки положенную туда матерью лепешку и принялся ее есть. В это
самое время появился хан. А он был не только зол и коварен, но и жаден,
поэтому, увидев в руках джигита странную лепешку, сразу же подумал:
&рaquo;А ведь я никогда в жизни не пробовал таких лепешек, надо бы хоть
откусить от его куска . И у него сами собой потекли слюни.
– Что ты там ешь? – спросил он. – Отломи и мне кусок
от своей лепешки.
Джигит послушно отломил кусок и подал хану. Съел хан
поданный кусок и воскликнул в изумлении:
– Какой вкусный хлеб! Из чего он сделан?
– Эта лепешка из лебеды, – ответил джигит.– Мать
испекла ее в своем грудном молоке.
Р астерялся тут хан, думает: &рaquo;Я съел
лепешку, которую его мать испекла в своем молоке. Выходит, я стал его молочным
братом, и поэтому не имею права проливать его кровь. Но если я его не убью, он
будет направо и налево рассказывать о моем роге. Что же теперь делать? Как выйти
из такого положения?»
И решил хан отправить джигита в такое место, которое
никогда глаз человеческий не видел, ухо людское не слышало, ничья нога туда не
ступала: пусть там умрет своей смертью!
Ханские слуги связали джигита по рукам и ногам,
завязали черной тряпкой ему глаза, взвалили на лошадь и отвезли в непролазную
чашу леса.
Жил там джигит, питаясь брусникой, саранкой и всякими
прочими ягодами. Потом он смастерил себе лук со стрелами и стал охотиться на
дичь. Ему удалось подбить крупного зверя, из шкуры которого он сшил себе шубу.
Но как бы то ни было, смертельно тоскливо было ему в
том лесу, куда не ступала нога человечья. Особенно сильно тосковал он по отчему
дому. Иногда в отчаянии он кричал на весь лес: &рaquo;На лбу у хана есть
рог!», но голос его слышали только звери и птицы. Так и бродил джигит в лесу,
не находя обратной дороги. Однажды лежал он под деревом, подложив камень под
голову, а под себя шубу. И стала вдруг струиться в его уши какая-то дивная
мелодия. Он живо поднялся на ноги и пошел в ту сторону, откуда слышалась та
мелодия.
Голос привел его на вершину серой горы, и тут увидел
он под сенью серебристого соцветия стебель сухого курая. Именно он испускал под
дуновением ветра ту удивительную мелодию.
Оторвал джигит стебель вместе с корнем, дунул в полый
его ствол, а мелодия стала еще более сильной и напевной.
Очень обрадовался джигит. Дуя в тот стебель, он
постепенно научился играть на нем знакомые мелодии. И сам стал сочинять новые
напевы. И развеялись его мрачные мысли, а душа обрела спокойствие.
Однажды, играя на курае, джигит и сам не заметил, как
оказался в родных местах – это певучий росток привел его туда! Радости его не
было предела. Сел он на склоне горы и заиграл на своем волшебном ростке.
Услышав голос курая, стали сходиться со всех сторон люди из своих кочевок и
яйляу.
Джигит рассказал собравшимся обо всем, что пришлось
ему пережить и испытать. А потом положил свой рассказ на мелодию и сыграл на
курае.
Услышав музыкальный его рассказ, прибодрились люди,
воспламенился их гнев на злого хана. Поднялись они все вместе и пошли на дворец
хана. Отец джигита, потерявший двух своих сыновей, держал хана за рог,
остальные били злодея чем придется. Так и забили до смерти.
С тех пор превратился курай в народный инструмент,
способный повествовать о радостях и горестях людской жизни.
|