|
Санай батыр
В
давние-давние времена жил вместе со своими родичами среди лесистых гор один
старик по имени Ульмес-бей. Бессмертный батыр – вот что означало его имя.
Справа от них были владения Тойгонбея-батыра, а слева жил со своим родом
Таргынбей-батыр . Все они охотниками были.
И ваг как-то раз возвратился Ульмесбей-батыр с охоты –
больной, бессильный. Ни слова сказать не может, ни вздохнуть. Собрались
аксакалы на совет, думали, решали, ничего придумать не могли. Тогда позвали они
самого мудрого аксакала. Тот и говорит:
– Говорил я ему: не ходи один на охоту, бери с собой
сына, Кусун-батыра. Не послушался...
И стал он вместе с другими аксакалами гадать, что
могло так сильно напугать Ульмесбея-батыра, что причиной его болезни могло
быть. Бросил мудрец в кузовок с водой глины – она и позеленела в воде-то.
Догадались тогда старики, что молния ударила в Ульмесбея-батыра, оттого он и
заболел. А сын его, Кусун-батыр , и говорит
– Весь белый свет обойду, а найду лекарство для отца!
– Погоди, сынок,– говорит мудрец-аксакал.– Знаем мы,
что силы в тебе достаточно, да только не забывай, что и Ульмесбей силой не
обделен был, а вот, поди ж, другая сила его силу одолела.
И простер мудрец руки к Кусуну-батыр у и провел
ладонями по телу его с головы до ног. И другие аксакалы сделали то же. А
известно, что после этого батыр в огне не сгорит, в воде не утонет.
Отправился Кусун-батыр по свету искать снадобье для
отца. Шел он, шел – глядит: молодой ельник раскинулся. Вошел в ельник, видит:
нора волчья. А вокруг нее змеи шипят и двух волчат из норы волокут. Выхватил
Кусун-батыр меч и стал змей рубить. Рубит он их, рубит, а каждая змеиная
половинка снова в змею обращается и в ельник уползает. Только через три дня и
три ночи расползлись все змеи. (Ну, а змеиный яд для Кусун-батыра, конечно, не
страшен был!) Присел он отдохнуть, а тут волчица появляется: человеческий дух
учуяла. Хотела она разорвать батыра, а волчата и говорят:
– Он нас от смерти спас, не трогай его! Спрашивает
тогда волчица Кусун-батыра:
– За то, что спас детей моих, что желаешь ты?
– Ищу я по белу свету лекарство для отца,– отвечает
Кусун-батыр .
– Найдешь ты это лекарство возле трех берез,– говорит
волчица.– Туда ступай. Увидишь под березами трех девушек. Будут они ветви
березы сплетать и к веткам тем птичьи когти привязывать: к одной ветке – коготь
беркута, ко второй – стервятника коготь, к третьей – журавлиный. И на этих
когтях о счастье гадать будут. Из первого когтя кумыс течь будет, из
второго–паутина, из третьего– мед. Если, эти три снадобья смешав, напоишь отца,
болезнь оставит его.
Отправился Кусун-батыр туда, куда волчица указала. И
вправду, у трех берез три девушки сидят. Одна Тойгонбея-батыра дочь, вторая –
Таргынбея-батыра, а третья – мудреца-аксакала дочь. Поставили они бурдюки в
холодную воду, а сами сидят разговаривают. Вот дочь Тойгонбея-батыра сплела
ветви березы, что полевую руку росла, коготь беркута привязала и говорит:
– Кабы стать мне невестой Кусун-батыра, приготовила б
я тогда самый вкусный кумыс на свете и всех людей угощать стала.
И в это времй из когтя беркута кумыс полился, и
просветлела девушка лицом.
Заплела вторая девушка березовые ветви, привязала
коготь стервятника и говорит:
– Стать бы мне невестой Кусун-батыра – я б тогда на
весь белый свет одежды нашила.
Только она сказала это, как из когтя стервятника на
паутине паук спустился, и просветлело лицо девушки.
Заплела березовые ветви младшая из них, дочь
аксакала-мудреца, привязала журавлиный коготь и говорит:
– Если б я стала невестой Кусун-батыра, я б родила ему
сына, и был бы он сильней самого Кусун-батыра. И назвала б я его Санай-батыром.
Сказала она так, и из журавлиного когтя мед побежал.
Засияло лицо девушки. Вышел тогда Кусун-батыр пред девушками и говорит:
– Ты моей старшей женой будешь.– И указал на дочь
Тойгонбея.– Весь народ наш кумысом досыта напоишь.– А ты средней женой моей
станешь, на весь белый свет одежды нашьешь,– указал он на дочь Таргын-бея.–
Тебе же, красавица,– сказал Кусун-батыр самой юной, дочери мудреца-аксакала,–
быть моей младшей женой. Роди мне сына, чтоб сильней меня был.
Вернулись они все вместе домой, напоили
Ульмесбея-батыра снадобьем, вернулось к тому здоровье.
А сын его, Кусун-батыр , тех трех девушек в жены взял.
Старшая кумыс готовит, средняя одежды шьет, а младшая – бременем отяжелена,
Санай-батыра вынашивает. Невзлюбили ее старшие жены, злую зависть затаили. А
когда та рожать собралась, старшая жена объявила, что за повитухой надо
послать, а сама бабку-колдунью, что на их стойбище жила, вызвала. Средняя
объявила, что за нянькой посылает, а сама злую ворожею привести велела.
Родился ребенок, а старухи и говорят:
– Давайте его щенком подменим и в лес отнесем. Так и
сделали: вместо младенца щенка положили, а
Санай-батыра в лес отнесли.
– Младшая твоя жена,– сказали они Кусун-батыру,– щенка
родила, не сдержала, стало быть, своего слова.
Что делать Кусун-батыру – запер он в клеть свою
младшую жену: ведь перед людьми-то стыдно.
Ну, да оставим пока всех их, вернемся-ка к Санай-батыру.
В лесу, куда злые старухи младенца отнесли, жила с
волчатами та самая волчица, с которой Кусун-батыр встретился. Услышала она плач
и принесла ребенка в свое логово. И стал расти Санай-батыр на молоке
волчицы-то! День пройдет, а он на год подрастает. Быстро вырос он в доброго
егета, смастерил себе лук со стрелами и на охоту ходить стал.
И вот однажды вышел он к озеру, блестевшему, словно
зеркало. А по озеру утка плавает. Прицелился было Санай-батыр , а утка и
говорит человеческим голосом:
– Не стреляй, егет! Я ведь счастьем твоим обернусь,
когда время придет.– Промолвила так и исчезла, пропала.
Расстроился Санай-батыр и говорит, вернувшись,
волчице:
– Повстречал я свое счастье, да скрылось оно от меня.
А волчица и отвечает:
– Не печалься, все ладно будет. Ступай-ка ты за семь
гор высоких, там озеро найдешь и гнездо. Ступай, добывай свое счастье.
Собрался Санай-батыр и отправился за семь гор.
Подходит к озеру, а утка та девушкой обернулась, на камне сидит, волосы
расчесывает. Подкрался Санай-батыр , ухватил ее за волосы и говорит:
– Теперь-то ты не скроешься от меня, поймал я свое
счастье.
– Что ж, я согласна, будь по-твоему,– отвечает та.
И стали они жить вдвоем на берегу того озера. Но
загрустил однажды Санай-батыр : никого из людей не видит он, кровных
родственников своих не знает. И вот идет он как-то, полон своей грусти, а
навстречу волчица: – Что случилось, что голову повесил? Отвечает Санай-батыр :
– Родимую сторонку увидеть хочу, людей, стойбище с
табунами...
– Быть посему,– отвечает волчица.
Подходит Санай-батыр к своей юрте, а там по поляне
кони ходят и нет им числа, множество людей сидят, кумыс пьют, веселятся.
Обрадовался Санай-батыр , и стали они жить все вместе.
И вот остановился на их стойбище однажды караван. Устали
в долгой дороге караванщики, передохнуть решили. Сидят, о дальних странах
рассказывают, кумыс пьют, мясо едят. И загрустил Санай-батыр . Отправился один
в лес, а навстречу волчица:
– Что приключилось, Санай-батыр , отчего невесел?
– Хочу я, как другие люди, по земле странствовать,
белый свет поглядеть хочу.
– Что ж, будь по-твоему. К юрте возвратишься, осой
обернешься, вместе с караваном отправишься.– И дала ему волос.
Вернулся Санай-батыр , разорвал волос и осой
обернулся. Взлетел, на верблюжье ухо опустился и затих. В пути остановился
караван отдохнуть. А место это стойбищем Кусун-батыра было. В честь гостей
приготовлено было угощенье, застолье собрано. Когда поели-попили, Кусун-батыр и
спрашивает:
– Скажите-ка, гости дорогие, где были, что видели?
Отвечают караванщики:
– В разных землях побывали мы, много богатств
повидали, но такого табуна, как у батыр а, что в семи днях пути от вас живет,
не встречали...
В это время злая ворожея подмигнула жене Кусун-батыра,
та поняла и прервала рассказ гостя:
– Экое счастье – большой табун! А вот я слышала, есть
где-то скатерть-самобранка, и любые яства по желанию на ней появляются. Вот
счастье так счастье!
Вот ведь на какие слова подбила ворожея вредную бабу!
А оса, что в уголочке все это время тихонько сидела,
взлетела, прямо в глаз ее ужалила и улетела. Закричало застолье, зашумело, все
с мест повскакали, да уж поздно: ослепла на один глаз старшая жена.
Возвратился Санай-батыр на свое стойбище и в лес
отправился. Навстречу – волчица:
– Ты чего грустный такой? Какая дума печалит тебя?
– Слышал я,– отвечает Санай-батыр ,– что есть где-то
скатерть-самобранка и что любые яства на ней по желанию появляются. Мне бы
такую скатерть иметь...
– Что ж, исполнится твое желание,– говорит волчица.
Дала она Санай-батыру два волоска и исчезла.
Вернулся на стойбище Санай-батыр , глядит,
скатерть-самобранка, а на ней яства – какие душе угодно!
Время прошло – тот караван снова на отдых у
Санай-батыра остановился. Увидали они скатерть-самобранку, диву дались: экое
богатство! И начался тут пир!..
На другой день отправились караванщики в путь-дорогу,
а Санай-батыр при помощи волосков снова в осу превратился, догнал караван и на
ухо верблюду опустился.
И снова остановились на отдых караванщики у
Кусун-батыра. Поели-попили, хозяин и спрашивает:
– А скажите-ка, почтенные, что повидали вы на пути?
Старший караванщик стал рассказывать:
– Остановились мы в дороге однажды на отдых в одном
стойбище и диво-дивное увидели там. Есть там скатерть-самобранка, а на ней
любые яства по желанию появляются, и множество народу та скатерть кормит...
Но тут злая ворожея средней жене подмигнула. Тогда та
и говорит:
– Экое диво! А вот есть на свете, говорят, зипун,
который сам по себе летает. Наденешь его – и лети куда хочешь.
Только она это проговорила, оса взлетела и ужалила
среднюю жену прямо в глаз. Та и окривела.
А Санай-батыр вернулся домой, взял лук и стрелы и в
лес отправился. А волчица будто ждала его уже:
– Что случилось?– спрашивает.– Чего загрустил?
– Эх,– отвечает Санай-батыр ,– мне бы зипун
летающий...
– Ступай домой, будет по-твоему,– говорит волчица и
дает ему три волоска и зеркало.
Вернулся Санай-батыр , смотрит: люди его стойбища
верхом на зипуне летают. Спрятал Санай-батыр зеркальце и те три волоска, что
волчица дала, и приказал пир устроить. А в это время снова тот караван
подъехал, отдохнуть остановился. Санай-батыр всех гостей при помощи летающего
зипуна прямо к юрте доставил. Изумлен был таким чудом старший караваншик. На
прощанье узнали караванщики, что хозяина Санай-батыр ом зовут, и дальше в путь
отправились.
Уехали караванщики, затихло гуляние, тогда разорвал
Санай-батыр три волоска, и предстал пред ним тулпар, красавец-конь. Вскочил он
на коня, опоясался оружием и зеркальце достал, чтоб поглядеться. А в зеркале-то
не Санай-батыр ; все, что раньше происходило, показывает зеркало: и как родился
Санай-батыр , и как мать его в клеть закрыли» и как младенца в лес отнесли.
Сунул он зеркальце в карман – и стали невидимыми всадник с конем.
Тогда Санай-батыр , недолго думая, отправился на
отцовское стойбище, отпустил коня, а сам среди гостей притаился. И только начал
было тот старший караванщик свой рассказ, Санай-батыр вышел вперед и зеркальце
из кармана достал. Глянули люди в зеркальце и очень удивились. Да и как не
удивиться, если увидели они времена давно умершего Ульмесбея-батыра и все, что
потом было до сего дня!
А когда показало зеркальце, как младенца щенком
подменили, поднял Санай-батыр свою камчу, чтобы с ворожеей посчитаться, глядь:
а ее и след простыл. Знала, видать, наперед старуха, как дело обернется, вот и
сбежала.
– А где же моя мать?– спросил тогда у отца Санай-батыр
. Только он это сказал, приводят мать из той самой клети, где она томилась. Пал
Кусун-батыр на колени перед женой, а она и говорит:
– Сынок мой, Санай-батыр ! Ах, как грудь болит, ведь
ни разу не кормила я тебя своим молоком.
Вкусил Санай-батыр материнского молока, она и
исцелилась. А потом и говорит Кусун-батыру:
– Пусть старшая и средняя жены твои в собак
превратятся, а повитуха пусть камнем станет.
Сказала так, так и обернулось все.
И начался тут пир, веселье. Да только забыл
Санай-батыр пригласить на праздник волчицу с волчатами. А потому забыл, что
злая старуха перед тем как в камень превратиться, лишила Санай-батыра памяти. С
тех пор и невзлюбило волчье племя людей. Кусун-батыр со своей женой до самой
старости дожили. Санай-батыр хорошим охотником стал. Славно живут. Вчера только
в гостях у них был, мед-пиво пил.
Перевод Марса Булатовича Тузбекова.
| 
