Три путника,
задумавшись, сидят.
О трапезе предложенной
забывши.
Просты одежды,
скорбны лики,
грустен взгляд,
Застыли руки,
К странной чаше приступивши.
Во всём
чудесная гармония видна:
Когда один, любя повелевает,
Другой в стремленье
всё исполнить до конца,
В молчанье третий
их деянья освящает.
Качнулось дерево,
склонённая гора
В священном ужасе
со стрепетом взирает,
Как возле пыльного
пастушьего шатра
Вином и хлебом Бога угощают.
Три посоха, три лика, три пути.
Но одному лишь суждено
испить из чаши.
Покинув небо
по земле босым пройти,
Смирившись,
испытать заботы наши.
Задумались фигуры в забытьи.
Но, Боже, почему так одиноко
В пустыне жизненной
без спутников брести,
Без ангела, без друга, без пророка.
Три путника , задумавшись, сидят,
О трапезе простывшей позабывши,
Просты одежды,
скорбны лики,
грустен взгляд,
Застыли руки,
к странной чаше приступивши.
