Как горит ЖИЗНЬ - Остров на Ладоге

Это нужно прочитать!

Как горит жизнь

Оригинал публикации ЗДЕСЬ

Автор - Ирина Смирнова, валаамский экскурсовод с 30-летним стажем, автор книг по истории острова, выселена по суду за якобы не проживание (по личной просьбе епископа Панкратия) вместе с дочерью и несовершеннолетней внучкой без предоставления иного жилья. Издевательства и суды продолжались с 2014 года. Снята с островной регистрации в апреле 2016. Живет на острове, ночует в своей промокшей, но уцелевшей квартире. Никуда уезжать с Валаама не собирается.  Спасибо за рассказ.  Держись!

Заметки о первомайской Пасхе

На третий день после пожара я повернула ключ в замке и едва успела отскочить – прямо из моей квартиры мимо меня пулей пролетела и растворилась в черноте коридора кошка. Ага, просочилась, вот кто вчера чихнул у меня за спиной, когда я на часок заходила к себе «в гости»: тусклый свет свечи не дал разглядеть источник звука, и я поспешно ретировалась «на базу» раньше обычного. В иных обстоятельствах смешно, но когда во всем огромном обесточенном здании едва ли найдется пара-тройка человек… По коридорам ходят ошалевшие кошки, настойчиво возвращаясь к своим дверям. 

О людях. 

Мы все - кто где. Большинство квартир целы, многие вообще не затронуты пожаром: в одной, например, совсем как в мирное время пахнет можжевельником; другие в разной степени пострадали от воды. Света, воды нет, не работает канализация. Двумя центрами жизни в первые дни стали клуб и Парк, куда заходили зарядить телефоны, набрать воды, обменяться новостями – сейчас стараемся не мелькать, дабы не отвлекать людей от работы и не навлечь начальственной грозы. Места ночлегов выдавать не принято: тем, кто давал людям приют, перепало от начальства – здесь, мол, не гостиница, а монастырская собственность. 

Шутка дня: – А где Н. ночует? – На бомже. – На бомже?? – Черт, на барже, конечно…

Двум семьям, связанным работой с монастырем, на неделю дали кров в Летней гостинице. Остальные устраиваются в меру изобретательности и нажитых контактов. Многие вернулись в свои квартиры. 

Отцы города. 

Собрание в клубе после пожара. Мужчины из сортавальской администрации деловиты и непреклонны: «Предлагаем Фанерный тупик в Сортавала, иного размещения не будет». Как вариант – гостиницы в Сортавала или в Петрозаводске (?!) 

На чьё-то: - А может все же здесь попробуем? вступает представитель монастыря Скобелева: – Нам своих размещать негде.

Ксения Эммануиловна (клуб): - Я уже взяла пятерых на ночлег, могу еще пятерых взять, только помогите с постельным, матрасами.

Глава поселения Крупин: – Такой возможности у нас нет.

Скобелева: – У нас самих всё сгорело. (На следующий день наблюдаю, как монастырские работники таскают из Зимки в склад десятки тюфяков и раскладушек). 

И еще, она же: - Воду, электричество подключать не будем, здесь жить никто не будет никогда. 

4 мая приезжает рабочая группа ЗС РК и представитель уполномоченного по правам человека, просят Скобелеву сделать пробное включение света. Слышно, как она нервно звонит кому-то по телефону насчет запрета подключения. Такая бумага от МЧС появляется молниеносно, аж с датой 4 мая

С другой стороны, даже хорошо, что лукавства и притворства стало меньше. Вместо заклинания о нежилых и непригодных помещениях открыто озвучивается проект полной зачистки нежелательного элемента. Что любопытно – ни слова сочувствия: ни тогда, ни потом – ни те, ни другие, никто. Не то, чтобы мы очень нуждались, просто интересно, как далеко в условиях церковно-государственного заказа зашел сбой человеческого ритуала, принятого для ситуаций потопа, пожара, несчастного случая. Кажется, у людей вынули сердца. Как сами-то будут без жизненно важного органа когда-нибудь приживаться в своих Норвегиях, Чехиях, Америках… 

Кадры того дня. 

Хозяйка сгоревшей квартиры спрашивает у встречных женщин, нет ли у кого подводки для глаз.

Другая, у которой дотла сгорела квартира и работа (школа), на вопрос, что ей нужно в первую очередь, отвечает: – Ничего. – Что-то удалось спасти? – Ничего.

Еще одна соседка несколько ночей ищет свою кошку, обходя все здание с фонариком – ночами, потому что кошка боится чужих. Когда спрашивают про квартиру, отвечает: - Ну сгорела и сгорела, главное кошку найти. Находит задохнувшейся от дыма. И это не единственная кошачья смерть. А говорят, нет жертв. 

Дама со второго этажа: «Я сделала ошибку, открыв дверь – на меня несся поток дыма с огнем. Подумала: Не может быть! Дежавю какое-то. Ну не может такого быть, чтобы дважды в одну воронку» (выбиралась через окно). Речь идет о пожаре на монастырском складе, где 25 ноября 2015 г. вспыхнули горючие материалы. Склад примыкал к жилому корпусу. Тогда ее квартира не пострадала чудом – ветер был в обратную от Зимней сторону. Тот пожар замяли, ответственных не искали.

Цитата: « Жаль не шмоток, мебели, холодильников – жаль фотографий, свадебных, детских (сына), покойного мужа».

О пожаре.

Кто-то наверное напишет об этом, лучше бы специалист. Местные пожарные делали все, что могли – спасали, тушили. Подмога прибыла с материка, что странно, на тихоходном ОМике, он идет 2.5 часа – притом, что катер тратит на дорогу 50 минут, а ведь с быстрым транспортом на острове все в порядке (как и на материке). Квартира директора школы, например, «держалась» пять часов, прежде чем сгорела дотла. Роковую роль сыграл, конечно, замурованный выход со 2-го этажа на центральную лестницу – как для подачи воды к очагу пожара, так и для спасения людей (пришлось снимать из окон, хотя до выхода – не будь стены – рукой подать). Масштаб разрушений, как кажется, усилила легкая чердачная надстройка - паломническая гостиница, она горела как порох. 

Ребята-трудники, жившие по соседству со школой, не смогли выйти через задымленный черный ход, и, не представляя планировки здания, просто сломали тонкую перегородку (служившую одновременно иконостасом) и рванули в темноте по школьному коридору наудачу – слава богу, дверь в школу была открыта и они выбрались. Рассказывали, что было страшно. Тех, кто остался, снимали через окна.

О судах.

Разговорилась во дворе с экспертом из новоприбывшей комиссии. Ни с того ни с сего он вдруг сказал: «Вот когда судья спросит меня, являются ли эти помещения опасными для здоровья и жизни людей, - я конечно отвечу: да». Таким образом, нас ждут новые судебные перформансы. Огнем и судом, значится…

О себе.

У меня всё ок. Ноутбук я спасла. В луже на письменном столе плавали мышка и флешки, стопка судебных решений о моем выселении и недописанная налоговая декларация, над которой я трудилась, вернувшись с пасхальной службы (удивительное, кстати, чувство было после обхода храма, когда остановились у колонн – холодно, торжественно, светло; я смотрела на звезды – и был покой, как будто кто-то положил руку на голову: отдохни, мол, чуток). Зато чудесным образом ни капли воды не попало на бумажную, в полстены, карту архипелага. Сохранились и остатки тиража наших книжек – тут не чудо, а просто Алискин надувной матрасик, под который случайно завалились книги. Я открыла забытый текст – раздел о валаамских пожарах:

«В 1754 г. печально знаменитый пожар, случившийся на Пасху, уничтожил все здания, включая церкви и колокольню. Пожар начался в новом строении, где еще никто не жил, и в то время, когда все монахи были на службе в церкви».

Странные пожары случаются на Валааме на Пасху.

О Синице-поджигателе.

На днях услышала: «Ну и дела… Смирнова объявлена непроживающей, Сэм – поджигателем». У Димы, он же Сэм, была ухоженная любимая квартира на любимом острове. Он издавал путеводители, буклеты, карты. Талантливый дизайнер, верстальщик, компьютерщик, фотограф, когда-то работал в монастырской газете. Я не входила в его ближний круг, нас связывали верность острову и похожие занятия. Этой зимой он делал для меня аудио и видео материалы судов. Каждый раз, заходя в комнату с компьютером, я с самоукором поглядывала вокруг: живут одни мужчины, а как уютно – занавесочки, цветочки, за которыми они с сыном ухаживали, чистые полы, строгое правило для всех – уличная обувь у порога. Что-то всегда ремонтировал, улучшал. – И вдруг все это поджег?? Не верю. Тем более, когда огонь разгорался, его видели многие – во дворе и за его пределами. Между тем, кажется, в эту ночь никто не спал – по лестнице на второй этаж и по коридору беспрестанно сновали, после службы люди пошли еще в трапезную.

….Рыдая, он твердил мне, что его подожгли, что не даст этому человеку исчезнуть с острова, рвался в полицию. Он сидел в траве напротив догорающей квартиры: «Смотри, Ира, смотри, это горит моя жизнь». Я спросила разрешения сделать фото, он кивнул.

Низкий поклон

Лютеранскому пастору отцу Александру, с первых дней разделившему нашу беду. Людям, что вложили свои деньги в так нужные нам раскладушки, постельное, термосы… Двум милым девушкам из Петрозаводска, а также работницам петрозаводской ТЭЦ, которые узнали о валаамском пожаре из сообщения Яны Юрна «в контакте» и ПРОСТО с первой же оказией передали на остров пледы, одеяла, вещи, деньги.