Пора безжизния
Кончается октябрь, бесснежный и туманный.
Один день – изморозь. Тепло и дождь – другой.
Безлистый лес уснул гнилой и безуханный,
Бесцветный и пустой, скелетный и нагой.
На море с каждым днем все реже полотенца:
Ведь Осень, говорят, неряха из нерях…
И ходят две сестры – она и Инфлюэнца,
Две девы старые, – и топчутся в дверях.
Из скромных домиков их гонят: кто – дубиной,
Кто – жаркой банею, кто – ватным армяком;
Кто подогадливей, их просто гонит хиной,
Легко тягающейся с крепким тумаком…
Пора безжизния!.. И даже ты, телега,
Не то ты ленишься, не то утомлена…
Нам грязь наскучила. Мы чистого ждем снега.
В грязи испачкала лицо свое луна…
И. Северянин
Осень
Прозрачен мир литого октября.
Нетерпеливым пламенем горя,
Стоят берёзы на краю поляны.
Костры осин тревожны и багряны.
Угрюмые отшельники дубы
Едва заметно вздрагивают телом.
И голосом серебряной трубы
Поют ветра над лесом опустелым.
Тоской синиц заполнен тихий лес.
Он словно воздух, потерявший вес.
Кленовый лист летит на бочаги,
По заводи расходятся круги.
Как белые косматые медведи,
Высокие застыли облака.
И отсветами золота и меди
Вдали переливается река.
Залётных птиц умолкли голоса.
Скользит в кустах неслышная лиса,
Её скрывает жёлтая трава;
И сытые сидят тетерева
На голых сучьях. Под сосною в норах
В дремоте изомлели барсуки;
И чутким ухом ловит каждый шорох
Матёрый волк, ощеривший клыки.
Потягиваясь на передних лапах,
Ведёт ноздрёй, и чует каждый запах,
И, выгибаясь, медленно встаёт.
Подняв губу, облизывает рот,
Выходит из кустов неторопливо
И нехотя спускается к реке,
Стремительно срывается с обрыва
И пропадает в голом лозняке.
За ним, шурша, смыкается осока.
Тяжёлый ястреб кружится высоко.
Можжуха пахнет, и зелёный ельник
Иголки осыпает в муравейник.
Мох сух, как порох. Мягкая дорожка
Опалена спадающим огнём.
На белых кочках жёлтая морошка
Отсвечивает сладким янтарём.
Я прохожу овраг и перелески,
Пологий холм в ажурном переблеске.
Где на вершине одинокий вяз
По щиколотку в золоте увяз.
Летучей паутины пелена
Висит над обнажёнными кустами,
И вспаханная плугом целина
Уходит книзу ровными пластами
Как хорошо! Чего ещё мне надо?
Осенняя спокойная прохлада
Лежит на сердце. Голубая озимь
При лунном свете, при ночном морозе
Опять переливается, как море,
Серебряными блёстками горя.
Усни, печаль, и позабудься, горе,
Прозрачен мир литого октября.
М. Дудин
