|
| Юрьевцу помору.
Мой тихий град венец моей судьбы,
Как государь речного судоходства:
Над голубой поверхностью реки
В его душе крик чаек раздается
В нем вопль отчаяния, щемящая тоска,
Судьбы бурлацкой непосильность злая
Клеймом позора в летопись вошла
Суровой жизни истина немая.
Мне в каждой чайке видятся они,
Как на картине бурлаки на Волге,
А кораблей протяжные гудки, как песни отзвук
Заунывно долгий.
Наш тихий град теперь уже не тот.
В нем все смешалось: здания и люди,
Но только для меня бурлацкий стон
Речной волной шуметь и биться будет.
|
|