«Афиша Daily» публикует монолог
типичного персонажа эпохи ЖЖ — это Нелли Шульман, писательница, преподаватель
английского языка, человек с российским паспортом, который за последние 20 лет
в России провел всего 5 лет.
Я получала британскую студенческую визу в Москве в
октябре 1993 года — в те дни, когда напротив Белого дома стояли танки. К тому
времени я была на пятом курсе исторического факультета Санкт-Петербургского
университета.
Я из хорошей ленинградской
семьи: мои родители — военные и гражданские врачи в нескольких поколениях —
работали в Монголии и на Кубе. Жили мы в Советском Союзе отлично, обеспеченно:
две квартиры, машина, дача. Ужасов Совка я особо не помню, училась в английской
школе, лето проводила у бабушки с дедушкой в их ялтинской квартире или с ними
же в поездках — Прибалтика, Грузия, Узбекистан. На излете СССР, лет в
шестнадцать-семнадцать, я стала интересоваться только зарождающейся еврейской
жизнью — то есть я и раньше ею интересовалась, но в советское время для детей в
синагогах ничего не устраивали. А здесь появился ульпан (курсы преподавания
иврита. — Прим. ред.), лагеря
молодежные, какая-то движуха. В определенный момент стало известно, что можно
подать на стипендию на обучение в еврейском Leo Baeck College в Лондоне. У меня
в университете все курсовые были по истории евреев России, я и дальше
предполагала заниматься ивритом и иудаикой, поэтому и подала заявление. А про
танки и путч на самом деле мне особенно нечего вспомнить: во-первых, после 91
года никому эти танки были уже не интересны, а во-вторых, у меня тогда был
очередной москвич в бойфрендах, и он меня занимал значительно больше танков.
Летом я получила извещение о
выигранной стипендии. Родители не возражали, снабдили меня купюрой в $100 и,
взяв обещание связаться с ними, если что-то пойдет не так, отпустили в Англию.
Через неделю после получения визы я сидела в самолете с рюкзаком и сумочкой.
Больше ничего у меня при себе не было — если не считать отличного английского
языка и неплохого французского.
Меня встретила женщина в
аэропорту Хитроу, отвезла в студенческое общежитие и оставила в общей комнате с
рюкзаком и сумочкой. У первого же вошедшего в комнату студента я
поинтересовалась, где здесь ближайший магазин, и уже через час я уже варила на
общей кухне суп — проблемы найти общий язык с ребятами не было. На втором году
обучения я съехала из общаги — сначала в квартиру, которую делила с двумя
другими студентами, а потом в студию в доме конца XIX века с ванной на
лестничной площадке. Никакого центрального отопления, разумеется, там не было;
вообще, у меня какая-то карма — жить без центрального отопления. Я купила за
гроши в комиссионке маленький электрический обогреватель и носила его за собой
по квартире.
Одевалась я исключительно в
секондах и передвигалась по городу почти всегда на своих двоих. Училась я по
стипендии бесплатно, на жизнь получала 500 фунтов, из которых 300 фунтов
уходило на аренду квартиры со счетами. Остального хватало буквально, чтобы
скромно питаться. Параллельно с учебой я работала — официанткой, библиотекарем,
частным репетитором. Еще занималась всякой добровольной деятельностью — в
частности, помогала в приюте для бездомных. На одну из своих работ я отмахивала
в воскресенье с утра час пешком. Тогда еще не было ограничения на количество
времени в неделю, отработанное студентами, поэтому я старалась как-то
подрабатывать каждый день — семь дней в неделю. Жила я недалеко от колледжа,
нам разрешали пользоваться библиотекой до официального начала занятий, поэтому
в семь утра я уже сидела за книгами. Лекции и семинары шли с девяти до четырех
дня, потом опять в библиотеку, потом на работу, в близлежащий ресторан, —
официанткой. Когда я на год поехала из Англии в Израиль по студенческому
обмену, то помню свое восхищение тем, что можно было какое-то время не
работать. Тогдашний курс фунта к шекелю позволял мне какое-то время шиковать —
лондонские крохи там были довольно весомой суммой.
Деньги в первую очередь мне
требовались на путешествия. В 1990-е мне удалось объездить на автобусах всю
Европу — жила, как говорится, по впискам — у приятелей моих приятелей по
колледжу. Приключений была масса. Удалось, например, поселиться в монастыре в
Венеции. На ферме в Бретани хозяин мне предложил выйти за него замуж прямо
сейчас. Паром, который вез меня на Гебридские острова, сломался, и нам пришлось
ждать спасателей — с вертолетом, как в кино. Изведала всю Британию — вплоть до
тех самых островов. Теоретически можно было бы остаться в Англии после
окончания колледжа, получить докторскую степень. Меня даже приняли на программу
— надо было только подсуетиться и найти деньги на ее оплату, а я поленилась. Я
в принципе довольно ленивый человек.
Я уехала в Минск, где мне
предложили должность в еврейской общине. Встретила там своего будущего мужа и
родила сына. В 2003 году мы переехали в Москву — там я тоже работала в
еврейских организациях, а, когда сыну было шесть лет, мне предложили работу
переводчика на Кипре. Хотелось, чтобы ребенок рос у Средиземного моря, русская
школа там была — в общем, мы опять снялись с места. Здесь я прожила семь лет,
поняла, что наш брак себя исчерпал. Мы развелись, бывший муж уехал в Москву, я
с ребенком осталась на острове. А прошлой весной мою должность сократили — я
поискала работу на месте, но я остаюсь гражданином России, а местные компании
предпочитают, если есть возможность, с таким не связываться. Не такой я ценный
специалист, что называется. И я подумала об Азии.
Закинула резюме в несколько
рекрутинговых агентств, занимающихся набором учителей — на Кипре я получила
диплом преподавателя английского как иностранного, — и сразу стала получать
предложения. Договорились мы в результате с городом Чанша на юге Китая — с Joy
Children’s Language School. Здесь нет школы для моего сына, поэтому он остался
в Питере под присмотром моей семьи, ходит в восьмой класс. Я провела пару
месяцев в России, ожидая документы для рабочей визы. Успела за это время
поработать волонтером на студенческой практике на Белом море, съездить в Германию
и в Финляндии стать участником одной творческой резиденции.
Документы пришли, визу поставили
за неделю, меня встретили в Чанше в два часа ночи — самолет опоздал, – отвезли
на квартиру и, как в Лондоне 20 лет назад, оставили у двери с чемоданом и
ключами. Утром я проснулась, обнаружила, что на кухне нет ни чайника, ни
кастрюли. Оделась и пошла искать, где здесь наливают кофе. Прямо на углу моей
улицы и наливали — я взяла два капучино навынос, заметила табачный ларек, и все
— больше мне ничего не надо. История моей жизни, что называется: я могу
обжиться за день в любой стране мира.
Чанша — это такой китайский
Краснодар: не курорт, но по дороге. Остров Хайнань в двух часах лета отсюда,
Гуанчжоу и Гонконг — два часа на быстром поезде. Под Чаншой снимали «Аватар» —
вот эти скалы, торчащие из леса, здесь. Вообще, провинция очень красивая, город
старый, но во время войны с японцами его сожгли практически дотла, поэтому у
нас смотреть, в общем, не на что. Есть два симфонических оркестра, открыли
новый огромный культурный центр, кино сюда доходит довольно быстро, «Старбаксы»
на каждом углу, шопинг отличный. Здесь пять миллионов человек, пять
университетов, метро — город, приспособленный для жизни. Еще в провинции
Хунань, столицей которого является Чанша, родился Мао — тут его мемориальный
комплекс в деревне, а в самом городе он учился в педагогическом техникуме.
Дом-музей Мао очень милый, вокруг отличный парк, пруд с уточками.
Сейчас я преподаю английский в
крупнейшей языковой школе города и в одном из университетов. В неделю у меня
двадцать четыре часа работы, плюс два раза в месяц семинары для местных
учителей — я методист. У меня есть «синяя книжечка зарубежного эксперта», как
это называют в Китае, поэтому, если я захочу здесь остаться после истечения
годового контракта с моими нынешними работодателями, проблем не будет. Надо
просто найти следующее место работы. С этим, кстати, нет затруднений — вакансий
масса в любом районе Китая.
С бонусами и дополнительными
часами выходит зарплата примерно в 70 000 рублей в месяц. Живу я в пяти минутах
расслабленной ходьбы от школы и в четверти часа от центра. Квартиру и
коммунальные услуги оплачивает школа, счет в банке мне открыли за три минуты,
нужен был только паспорт. Китайский знаю в пределах бытового общения: могу
объясниться в магазине или в парикмахерской, а больше мне ничего и не надо. В
свободное время учусь онлайн (в основном курсы по профессиональному развитию),
много езжу — внутри Китая дешевые авиабилеты. Учу исландский язык и пишу
исторические романы — действие моей будущей книги происходит в Исландии. На
самом деле мне под руку на букинистическом развале попался дешевый учебник, и я
подумала, что можно выучить язык, раз есть время.
Я поэтому и не очень люблю жизнь
в России — там никогда ни на что не хватает времени. За пределами страны у меня
всегда очень размеренное существование. О политике я вообще не думаю: понятно,
что Крым — это позорище, но об этом я не смогу поддержать разговор. У меня есть
предложение об очередной магистратуре по управлению в образовании из Британии —
я жду решения о том, выиграла ли я стипендию или нет. Есть возможность получить
докторскую степень — жду второго раунда интервью. А вообще я хочу поехать
преподавать в Аргентину: испанский я, конечно, и сама могу выучить, но мне
хочется потанцевать танго в Буэнос-Айресе. Или останусь в Азии, только
перемещусь в Гонконг, Корею или Японию. Гражданство у меня при этом российское
— другого мне взять неоткуда, но я никогда не испытывала по этому поводу затруднений.
