Гимн Жизни
Соловьи,
соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть
солдаты немного поспят.
Немного
пусть поспят
.
5 июля
1943
Страх и любопытство. Эти два чувства сражались в
моей строптивой душонке в тот жуткий день, когда небо разрывалось от
содрогающих его громогласных раскатов.
Моё жилище находилось на окраине пшеничного
поля, в берёзовой роще под Прохоровкой. Я был тогда ещё совсем мальцом, глупым
и несмышлёным. С утра до вечера я был окружён заботой родителей, которые просто
души во мне не чаяли и всячески ублажали меня. И жизнь казалась малиной.
Но, проснувшись в тот день, ни отца, ни мать я
не обнаружил.
Я звал их. Сначала сонно и лениво, думал, что
они где-то рядом. Но вскоре чувства голода и волнения заставили меня кричать
громче, но ответа опять не последовало. Кругом была просто мёртвая тишина.
И когда я в очередной раз, но теперь очень
громко и отчаянно позвал их, ответом мне послужил оглушительный взрыв,
прогремевший совсем близко. Сразу за ним пророкотало ещё несколько. В воздухе
слышался свист, крики, грохот, цокот, рёв и вой. Всё это началось так внезапно,
что я даже не понял, что же это такое. Да я и не мог понять.
Я испуганно вжался в соломенную подушку,
съёжился и закрыл глаза. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Вокруг
меня творилось что-то поистине ужасное, кошмарное и непонятное, а я был в
центре всего этого месива, я чувствовал, что нахожусь в огромной опасности, но
страх буквально парализовал меня, и я не мог шевельнуть даже ногой. Я не знал,
что мне делать, поэтому просто лежал, уткнувшись носом в солому. Я был
совершенно один.
А этот ужас, все эти жуткие звуки и не думали
прекращаться. Наоборот, с каждой минутой они становились всё чаще, всё громче и
всё страшнее.
Я уже не чувствовал голода, хотя не ел ничего с
самого утра, а к чувству страха прибавилось ещё и любопытство. Я дрожал всем
телом, а сам думал: «А что же это всё-таки такое? Я должен узнать, я должен это
увидеть!» Но тут же прогонял эти мысли из головы и продолжал бояться.
Но к середине дня любопытство всё же перебороло
страх. Я открыл глаза – в них тут же ударил яркий свет. Но это был не тот
добрый и чистый солнечный свет, который я привык видеть изо дня в день. Это был
злой, жуткий кровавый свет, не суливший ничего хорошего.
Я собрал всю свою храбрость, встал и смело
взглянул на то, что таким внезапным грохотом ворвалось в мою жизнь.
Передо мной были большие звери. Нет, не просто
большие, а ОГРОМНЫЕ! И всё у них было огромное: и ноги, и спина, и голова, а из
этой головы торчал такой же огромный рог. Я никогда раньше не видел таких
зверей. Хотя отец когда-то рассказывал мне о том, что, когда он летал в жаркую
страну, там он видел больших животных тоже с рогом на голове. Они называются
носороги. «Значит, передо мной сейчас носороги, - размышлял я. - Отец говорил,
что они добрые, поэтому я, наверное, зря их боюсь».
Но тут же в опровержение моих догадок из рога
одного из носорогов с оглушительным грохотом вырвалась струя настоящего огня,
заставившая меня подскочить на месте. «Нет, тут что-то не так! - думал я,
переводя дыхание. - Нет, это не носороги, это страшные чудовища из какого-то
кошмарного сна!»
Но зачем они пришли на нашу землю? Зачем
разрушили наши жилища?
Какой кровожадный монстр послал их сюда?
18 июля
1943
Я верил, я надеялся, что скоро это закончится. А
до этого я вообще пытался убедить себя в том, что это просто дурной сон,
кошмар, что стоит мне проснуться, и я снова окажусь рядом с папой и мамой, в
мире, полном радости и счастья, где нет чудовищ.
Я с трудом засыпал под грохот огня, вылетающего
из их рогов, но когда просыпался, всё продолжалось с прежней силой.
А может быть, это сон во сне?
Я кое-как научился сам добывать себе еду. Теперь
я мог бы бросить всё, оставить этих жутких зверей здесь, воевать друг с другом,
а сам бы отправился туда, где сейчас хорошо. Уж там я как-нибудь бы выжил, в то
время как здесь я каждый день, каждую секунду подвергал себя огромной
опасности.
Но я не мог. Что-то останавливало меня, держало
здесь. Каждый день я смотрел на сражающихся чудищ. Я стал замечать, что
выглядят они по-разному. На одних белой краской были нарисованы какие-то
странные пугающие кресты, а на других – красные звёзды. По-разному выглядели и
люди, проворно шныряющие между чудовищ, рядом с которыми они казались
обыкновенными букашками. На шапках, надетых у них на головы, у одних были,
опять же, красные звёзды, а у других – орлы. И что-то мне подсказывало, что и
чудища, и люди со звёздами – это добрые, это друзья. А вот другие – злые. И,
наверное, эти злые старались захватить нашу территорию, а «наши», добрые,
защищали её, защищали каждую травинку, кустик, деревце, защищали таких, как я.
И я искренне поддерживал их, пусть и по-своему.
Но моей поддержки не хватало. Как бы я не хотел,
как бы не надеялся, что «наши» победят, несмотря на всё это, кругом царил
настоящий кошмар. Трава, дотоле изо дня в день радовавшая меня своим сочным
зелёным цветом, своим задорным блеском в солнечных лучах, была нещадно измята и
выжжена, а земля – искорчёвана и исполосована громадными ямами и вмятинами. В
воздухе стоял невыносимый запах гари. Чудовища буквально разрывались на куски у
меня на глазах, из их спин с криками выскакивали обгоревшие окровавленные люди
и в муках умирали. Я смотрел, как умирают «наши» краснозвёздные солдаты и корил
себя за то, что не мог ничего сделать. Невозможно представить, насколько это
ужасное чувство!
Но я не терял надежды. Я надеялся и незримо
поддерживал «наших» людей, Наших Солдат.
23 Августа
1943
Я ждал этого дня.
Казалось бы, сколько времени прошло между тем
страшным днём, когда на мирное поле со страшным грохотом выползли чудовища, и
сегодняшним, когда всё наконец… закончилось. Но для меня, да и, наверное, для
людей, так бесстрашно бросавшихся прямо наперерез врагу, чьей храбростью я
гордился и восхищался, этот небольшой промежуток показался целой вечностью.
Я не знал, радоваться мне или грустить.
С одной стороны, безусловно, я был безмерно
счастлив и горд, что всё это закончилось, что «наши» победили. Но… какой ценой?
Многие поколения моих предков каждую весну
воспевали красоту этих мест, любовь и начало новой жизни.
А что же досталось мне? Кругом выжженная
пустыня, усеянная останками этих чудищ.
Так о чём же мне петь?
За время сражения я стал взрослым и мудрым, как
все дети войны.
Я, Курский Соловей, выпорхнул из гнезда и сел на
ветку. Окинул взглядом место сражения. Уставшие и израненные солдаты, несмотря
на все свои увечья, радовались и праздновали победу, пусть даже через боль и
слёзы.
И я решил поддержать их. В это время года мои
сородичи уже не поют, а я запел, и в этой песне была радость за нас, выживших,
и звенящая тоска за тех погибших, что отдали жизни за всех нас.
Эта песня была о победе добра над злом – это был
гимн самой жизни.
Мой одинокий звонкий голос растекался в мутном
воздухе, летел над дымящимся месивом Прохоровского поля, и я почувствовал себя
частью чего-то большого и значимого.
Пройдёт немало времени, прежде чем земля залечит
свои раны. Люди снова вырастят пшеничные колосья, а берёзовая роща оживёт и
распустит молодые липкие листочки.
Через год я снова вернусь на землю своих
предков, построю своё первое гнездо, заведу детей… И всё начнётся сначала.
По весне соловьиный хор будет многоголосым и
радостным. Мы снова будем воспевать красоту этих мест, любовь и начало новой
жизни. А звёзды с пилоток погибших солдат теперь навсегда будут освещать наши
дни и ночи. Вечная им память.
Роменских Полина, 8 класс
Тэги:
творчество юных,
Рассказ о войне