Ты думаешь, что находишься только вдвоем со своим ребенком в комнате в тот момент, когда он допрыгался и разбил чашку. Ты успеваешь увидеть краем сознания, что он напуган и пристыжен самим фактом случившегося, а значит, и сам уже понял, что был не прав, но именно он – наблюдатель – подталкивает тебя начать ругаться. Ведь это никуда не годится, если ребенок расшалился и испортил вещь, – обнять его и пожалеть, логичнее с точки зрения воспитания обязательно теперь отчитать да самым строгим голосом.
Или вот в тот момент, с утра, когда он мягкими волосиками трется об твой подбородок, снуя то в одеяльную норку, то к тебе подмышку, и предлагает поваляться и посмотреть мультик прям тут, в кровати. Но чьи-то глаза телеграфируют тебе с кухни – так, ну а на плите-то для ребенка до сих пор нет каши, а чей-то голос сообщает, что негоже лежа-то на экран смотреть – все глаза сломаете.
Между желанием побургузякаться на кровати и уборкой в свинарнии, в которую превратилась детская, ты в который раз выбираешь уборку, потому что – он – тебя видит. Видит, какая ты мать и хозяйка.
Наблюдатель вгоняет тебя в краску за каждый промах в твоем материнстве – кормлены ли твои дети? а во сколько они сегодня легли спать? достаточно ли правильно ты о них заботишься? И самый ли умный ответ на очередной вопрос почемучки ты сейчас дала? Он сгрызает тебя, когда ты пытаешься есть сныченную от ребенка шоколадку в попытке привести себя в ресурс, он хмурит брови, если ты при ребенке ругнулась, он всееее рассказывает, что думает о тебе, когда ребенок сидит в телефоне, пока ты лежишь на кровати и просто читаешь книжку или болтаешь с подругой по телефону.
Ты думаешь, вы вдвоем в этой комнате с ребенком, но в вашей паре всегда есть устойчиво – третий. Он оценивает, он руководит, и именно он решает и дозволяет, сколько поцелуев, а сколько поджатых губ выдать на единицу одного ребенка от материнского сердца. Ты думаешь, вы в близости с малышом, но именно он – лезет в ваши отношения с куда большей авторитетностью, чем ты сама или малыш. У него много лиц и много голосов – он есть не только физически, когда приезжает свекровь, возвращается с работы муж, когда вы едете в автобусе в поликликнику вместе с еще какими-то тетками или гуляете на площадке в окружении других мам, нянь и чужих бабушек, он настолько вездесущ – что умудряется раздавать оценки даже тогда, когда вы одни купаетесь с сыном в ванной! Конечно, голышом. Но все равно под присмотром: а что, не пора ли уже завязывать с купанием вместе – нормально ли, что мальчик в этом возрасте видит голую маму?
Это теневой наблюдатель, тот еще фашист, любящий изгадить любую солнечность в твоем материнстве. Гони его в шею, вон из ваших отношений, он третий – лишний, разрушающий близость в вашей диаде.
Ты уверена, ты одна находишься в комнате с ребенком, когда он, расшалившись, таки уронил твою любимую чашку со стола. Сладкий чай разлился на пол, а чашка красочно разбилась, и ты только краешком сознания успеваешь выцепить, что ребенок и так пристыжен – самим фактом случившегося, а еще очень сильно напуган, но что-то сильное изнутри, кажется, оно очень похоже на твою родную мать, – побуждает тебя начать орать на ребенка. Ты кричишь на него, переходишь на оскорбления, и только с горечью понимаешь, что это именно те слова, которыми же отвергала тебе мама, когда сама была маленькой девочкой.
Ты в который раз выдаешь ребенку планшет, прекрасно зная, что он и с утра еще в нем сидел, прям сразу в кровати, пока ты готовила кашу, и теперь – опять долго, и испытывая смутный укол совести, все же берешь телефон и набираешь подруге: а что, маме тоже нужно восполнить ресурс.
А когда ребенок совсем достанет, слово “ты” тут уже не напишешь. Тут кто-то иной – ударяет его по попе и доводит до слез, славливая что-то сладостное внутри от этого.
Наблюдателя бы сюда. Солнечного, светлого наблюдателя во всю эту тень материнства. Он включил бы свет и свидетельствование, а когда тебе смотрят в глаза – очень трудно идти против своих ценностей и материнской совести. Когда знаешь – что есть тот, кто тебя видит, уже не позволишь себе и половины того, что делаешь как будто одна: ребенок же маленький, он не глаза матери или мужа или свекрови, тетки из автобуса, мам с площадки, врача из поликлиники.
Иногда, чтобы вырваться из тени, мучающей и твое материнское сердце и, конечно, – ребенка, нужно звать третьего – Солнечного Наблюдателя. Того, кто включит стоп. Кто назовет вещи своими именами. Кто прольет целительный свет – укрепляя вашу диаду в близости.
Развивай наблюдателя над наблюдателем – теневой ли прокрался в ваше солнечное, или солнечного пора звать в теневое. Гони или зови.
Марьяна Олейник, "Наблюдатель в материнстве"
okean-v-butylke.ru/
